– Ненавижу вас обоих, – беззлобно усмехается друг, и я успеваю выхватить его стакан прежде, чем он подносит его ко рту.
– Хорош бухать, а то завтра с утра опять твоё нытьё слушать.
– А давайте в следующий раз втроём затусим? – читает мои мысли Жарский и в упор смотрит на Костяна. – Ты отпускаешь в наш адрес такой стёб, что тебя не грех и убить, но раз ты до сих пор жив – это что-то да значит.
– Да я только «за», – кивает бармен.
Мы обмениваемся контактами, и я взваливаю на себя упитую тушу Серёги; пока мы продираемся к выходу сквозь толпу извивающихся на тапнцполе тел, приезжает такси, вызванное Костяном. У входа в клуб торможу, чтобы попросить Артёма присмотреть за машиной до утра, и заталкиваю Серого в салон такси, нырнув следом.
Чувствую, завтра будет расплата за грехи.
Машина тормозит сначала у дома Жарского, который отпихивает меня, с жаром доказывая, что сам ещё в состоянии добраться до дома; когда его шатающееся тело скрывается в подъезде, называю водителю свой адрес и залипаю в окно до самого дома. Попав в квартиру, первым делом принимаю душ, чтобы хоть немного прийти в себя, и заваливаюсь спать, радуясь, что я сам себе начальник, и завтра могу устроить выходной.
Будет то ещё зрелище, если подчинённые увидят опухшую рожу босса.
И всё же, несмотря на редкие казусы, я был доволен своей жизнью.
В ней есть только я, и никто больше в неё не войдёт.
Едва проснувшись утром – точнее, в обед, ибо часы уже показывали половину первого – первым делом набираю номер своего секретаря и раздаю указания, мимоходом оставляя комментарии к его отчётам о продажах и заказах. Бросаю косой взгляд в зеркало и задним числом соображаю, что не особо хреново выгляжу, и можно будет позже всё же заскочить в главный офис в центре города. После наскоро принимаю душ и связываюсь с Натали, чтобы уточнить, в каком именно универе она преподаёт, и во сколько за ней заехать; её кокетливый голос сегодня почему-то больше раздражает, чем заводит: должно быть, вчера я был достаточно пьян, чтобы не обращать на это внимания. Читаю сообщение от Серёги, который просит в будущем не разрешать ему столько бухать, и поджимаю губы: таких просьб с его стороны было уже больше сотни, и каждый раз он просто забивал на них.
В половину второго я уже стоял возле ворот нужного ВУЗа, лениво поигрывая брелоком от машины, и бегло просматривал разношёрстную толпу студентов, не заостряя особо ни на ком внимания. Жизнь здесь кипела в прямом смысле слова, и я невольно вспомнил собственную учёбу – время, когда всё казалось возможным и достигаемым, несмотря на отсутствие поддержки со стороны родителей. По сути, сейчас ничего не изменилось, разве что пришло осознание того, что иметь всё можно лишь через упорный труд – и чаще всего нужно пахать тридцать шесть часов в сутки.