Но живем ли мы при этом?
Вот притча, которая введет нас в тему:
Один странник подошел к деревне, в надежде найти там еду и ночлег. Но прежде он оказался на кладбище. Погосты всегда были на краю селений, и обойти их было невозможно. Он осмотрелся и испугался: на могильных плитах были необычные надписи. Кроме имен, там присутствовали странные даты: «Один год и три дня», или «Семь месяцев», или «Две с половиной недели», «Шесть часов», «Двенадцать минут».
Бродяга в ужасе побежал оттуда, но был остановлен окликом какой-то старухи:
– Куда же ты спешишь, странник?
– Куда угодно, ведь в этой деревне убивают детей.
– Ты все неверно понял. Дело в том, что в наших краях считается, что по-настоящему мы живем только тогда, когда мы счастливы. И то, что тебя так напугало, это – не время существования человека. Это – подлинное время его жизни.
Давайте и вы, радиослушатели, прямо сейчас, в прямом эфире опишите моменты, когда вы жили. Пусть в ближайший час здесь будет концентрация счастья. Пусть его будет сейчас так много, чтобы мурашки бежали по телу. Чтобы было ощущение как в кинотеатре во время просмотра прекрасного, талантливого фильма, когда весь зал смеется и вздыхает на одних и тех же моментах. И ты чувствуешь, что вокруг столько людей, которые ощущают жизнь так же, как и ты!
Я привел пару примеров из своей жизни.
А потом были истории от слушателей.
Девушка Кира рассказала, как, будучи семилетней школьницей, ходила в осенний лес с дедушкой. Это был их последний совместный поход. О том, как они собирали гербарий. И как дедушка подкидывал ее на руках. (История номер 180.)
Взрослый уже мужчина, Владимир, вспомнил февральский вечер в Тольятти, когда родители, вернувшись с работы, рассказали двум мальчика-братьям о предстоящем разводе. О том, как дети уговаривали маму и папу остаться вместе и как в итоге это им удалось. (История номер 4.)
Вот тогда-то у меня и навернулись слезы в эфире. Потому что эти истории… они действительно были прямыми репортажами из неподдельного счастья. Потому что только такие рассказы могут вызвать сопереживание. Только такие. Я узнал себя и в этой девочке с дедушкой, и в этом тольяттинском пареньке, переживающим за свою семью.
Слушатели программы щедро делились своими «моментами». В этом было доверие. Наверное, еще сработал тот факт, что я попросил их рассказывать свои истории, будто бы они происходят прямо сейчас. Это давало возможность вновь пережить их: такой вот волшебный эффект.