Щелчок предохранителя оказал нужный эффект.
– Не стреляйте. Я человек, – вскрикнул женский голос.
– Ты девчонка, что ли?
– Я человек.
– Покажи клыки, – приказал я.
Девчонка вскинула голову и, убрав ладони от лица, изобразила подобие улыбки, приподнимая верхнюю губу.
– Допустим, человек, – произнес я, осмотревшись. – Наверх, – скомандовал и отошел на пару шагов назад. – Побыстрей, – наконец, макушка в темной вязаной шапке показалась над землей.
– Зачем это? – она выпрямилась, взглядом указала на пистолет в моих руках. – Я же сказала, что человек, – и так натурально изобразила испуг, что любой другой с легкостью бы поверил.
– Рот открой.
– Я человек, – повторила она в очередной раз.
– Хорошо, человек, язык можешь не показывать, я не врач.
Девчонка сморщила нос, задрав голову, уставилась на меня, испуганно рассматривала. Спустилась взглядом к носам обуви и, выпалив:
– Тридцать, – сорвалась с места, лихо перепрыгивая через дыру укрытия.
– Да чтоб тебя, малая, – при первом же шаге мои ноги разъехались на влажной глине. – Стой, – беглянка, шумно дыша, продолжала петлять по узкой дороге. – Буду стрелять, – выкрикнул, прекрасно понимая, что не сделаю этого. Сколько ей? Четырнадцать? Пятнадцать? Ребенок. – Стой, – еще несколько широких шагов, и мои пальцы крепко вцепились в капюшон куртки.
– Пустите! – девчонка дернулась, поскальзываясь и с хрипом падая на четвереньки.
– Не дури, – я тряхнул ее за капюшон.
– Я же сказала, что человек, что вам от меня нужно? – малая упорно боксировала воздух над своей головой, пока я не ослабил хватку и не позволил ей подняться на ноги. – Вы же охотник, не живодер, – она обтерла грязные руки о ткань джинсов. – Вы не убиваете просто так, ради удовольствия, – я замолчал. – Так ведь? – спросила с надеждой.
Черт! Понимает, кто перед ней. От этой мысли на языке проступила горечь. Еще пару минут назад у нее был шанс выжить, а теперь я не имею права отпустить девчонку. Одно из главных правил нелюдей – не оставлять свидетелей своего существования.