На этот раз Тоширо побледнел.
Тут мужчина был прав, Тсуна пошла в
отца с его прямыми светлыми волосами и голубыми глазами, сам Тоширо
– в маму. Единственная их похожая черта – миловидность. Но это
слабый отличительный признак.
– К тому же, я ждал женщину.
– Э-это… мы… э-эм… – совсем смешался
Тоширо.
На помощь пришел Гокудера.
– Десятый сказал правду! Мы пришли
за его сестрой. Нане-сан, их матери, пришлось остаться с другими
детьми дома, поэтому за Тсунаеши-сан пришли мы!
Тоширо не удержался от удивленного
взгляда. Почему-то взрывоопасный Гокудера, выказывающий уважение
только Реборну и Нане, после первого же знакомства называл сестру
исключительно Тсунаеши-сан. Но о причинах молчал, как партизан.
– Мы позаботимся о ней, не
сомневайтесь, – широко улыбнулся Такеши, сложив руки за
головой.
Кавахира прищурился. Но компанию
внутрь все же пропустил.
И уже потом, когда они, осторожно по
очереди неся девушку, скрылись за поворотом, пробормотал
задумчиво:
– Значит, Тсунаеши…
Во множестве параллельных миров
человек по имени Тсунаеши Савада вставал во главе Вонголы и
становился одним из Хранителей Тринисетт. Либо принимал Пустышку
Аркобалено Неба (а в одном из миров – вообще принял Кольцо Маре) и
все равно становился одним из Хранителей. Но здесь Тсунаеши Саваде
уготована совсем другая роль…
Система ласково коснулась сути
последнего Шамана. Он так долго был одинок, что почти сдался, почти
готовился умереть… Разве могла она допустить подобное? Теперь он не
один – и если не упустит шанс никогда больше один не будет.
Небо Кавахиры безмятежно спало на
руках Ямамото Такеши, даже не подозревая, что обзавелось сильнейшим
из существующих в этом мире Хранителей Тумана без своего в том
прямого участия. Правда, Шаман смутно представлял, что ему делать
дальше.
Пробуждение Тсуны было… внезапным.
Вот она словно плавает в невесомости и в следующий момент открывает
глаза, пожалуй, впервые за последние недели чувствуя, что
окончательно выспалась. Попытка подняться успеха не принесла. В шее
что-то хрустнуло.
Девушка потерла лоб.
Она в своей комнате, лежит на
кровати и из комплекта пижамы только верх. В окно светит яркое
солнце – явно не утро. А еще она не сняла носки перед сном.
Погодите-ка. Она всегда их
снимает.
Тсуна нахмурилась, пытаясь отыскать
объяснение несоответствию в памяти. Та услужливо подкинула эпизод,
где она размышляет над ситуацией в раменной, она даже к какому-то
выводу в конце пришла, а после… темнота.