- А почему именно на базе егерского полка, ваше высочество, -
поправил очки начштаба и вопросительно приподнял бровь. – Нет я
понимаю, обучение и все прочее, но у нас большая часть армии все же
состоит из линейных полков. Их солдатам такие тренировки, в
общем-то ни к чему.
- Есть причина, - кивнул я, признавая резонность вопроса. Как не
крути егеря в императорской армии были силой сугубо второстепенной,
выполняющей достаточно узкий круг задач, мало пересекающийся с
задачами линейных полков. – Вы знали, господа, какие потери несет
русская армия от болезней? В мирное время?
- Нет, ваше высочество, у нас нет таких сведений, - Авдеев,
который явно никогда об этом не задумывался, только пожал
плечами.
- От восьми до тринадцати процентов солдат. В год! И это сидя на
квартирах. В походе число умерших от болезней легко доходит до
трети. Десятки тысяч человек. Мужиков, которые могли бы пахать,
сеять, растить детей в конце концов.
- Это очень много, - Авдеев мотнул головой. - Насколько точны
эти числа?
- Достаточно точны. Но дело не в точности, дело в том, что в
егерском полку за все время количество смертей от болезней не
превышало трех процентов в год. В среднем полтора-два. Вы помните в
каком году была отпечатана памятка по сохранению здоровья
солдата?
- В десятом? – Чуть нахмурившись попытался напрячь память
Колоколов.
- В восьмом. Восемь лет назад! И как вы думаете, много офицеров
применяют ее на практике? Хрена с два! Причем они искренне не
понимают, какой смысл в сохранении здоровья солдат. Умрет сегодня
один – завтра пришлют другого, делов-то. Такая вот история, господа
егеря, - я с усилием взял себя в руки, благо не так много выпил,
чтобы окончательно потерять контроль. Хоть тема была конечно
тяжелая и максимально злободневная. – Так что думайте. Если дело
пойдет, будут вам и ордена, и звезды на погоны, обещаю.
К сожалению, никакие более глобальные реформы русской армии пока
существовало крепостное право были абсолютно невозможны. По чисто
экономическим причинам. В эти времена рекрутов набирали
преимущественно именно из зависимых крестьян – государственных,
помещичьих и удельных. Они составляли от восьмидесяти до девяноста
процентов рекрутского набора. Все остальные – мещане, свободные
крестьяне и прочие инородцы составляли в войске величину достаточно
незначительную. Естественно, в таком случае призыв каждого
крепостного бил по мошне помещика, забирая у того имущество, что
русскому дворянство нравиться не могло. Я и уменьшение срока службы
до десяти лет – с пребыванием в запасе в течении еще десяти лет –
сумел пробить только на волне сокращения армии после войны
двенадцатого года.