Кто же он в таком случае? Чемберлен отвечает: по всей вероятности, ариец! Если не по крови, то, несомненно, по интеллектуальности своего этического и религиозного учения, столь отличающегося от «материализма и абстрактного формализма» еврейской религии. Тогда вполне естественно, по крайней мере для Чемберлена, что Иисус Христос стал «богом молодых индоевропейских народностей, полных жажды жизни», и прежде всего богом тевтонов, поскольку именно «тевтонский народ, как никто другой, был готов внимать гласу Всевышнего».
Затем Чемберлен подробно излагает свою версию возникновения еврейской расы, начиная со смешения семитов или обитавших в пустыне бедуинов с круглоголовыми хеттами, отличавшимися типичным еврейским носом, и кончая смешением с аморитами, которые были арийцами. К сожалению, смешение с аморитами, которые, по утверждению Чемберлена, были высокими, белокурыми красавцами, произошло слишком поздно, чтобы улучшить «подпорченную» наследственность евреев. Тут англичанин, как бы вступая в противоречие с собственной теорией чистоты еврейской расы, делает вывод, что евреи превратились в «низшую» расу, что дало арийцам полное основание для «отрицания» Израиля. По существу, Чемберлен осуждает арийцев за то, что они породили у евреев «ощущение ложного величия». Затем он обнаруживает, что у евреев, «к сожалению, нет истинной религии».
В заключение Чемберлен усматривает путь к спасению в тевтонах и их культуре, причем наиболее одаренные из тевтонов – это германцы, поскольку они унаследовали лучшие качества греков и арийцев. Это дает им право править миром. «Господь Бог полагается ныне только на одних немцев, – писал Чемберлен. – Эта уверенность, эта несомненная истина на протяжении многих лет питали мою душу».
«Основы девятнадцатого века» стали своего рода сенсацией и принесли странному англичанину пожизненную известность в Германии. Несмотря на незаурядное красноречие и изощренный стиль – Чемберлен творил самозабвенно, – книга была нелегкой для чтения. Однако вскоре ею заинтересовались высшие классы общества, которые, похоже, нашли в ней то, во что им хотелось верить. В течение десяти лет книга выдержала восемь изданий общим тиражом 60 тысяч экземпляров; к началу Первой мировой войны было продано уже 100 тысяч экземпляров.