- До пятого дошел, упырь упыристый, - с восхищением восклицает
левый.
- Сейчас прорвет. Ну-с, пора откланиваться. Приятно было
познакомиться, невестушка, - правый изображает поклон, - Уж будь
так любезна, о просьбе нашей не забудь.
И оба хранителя, развернувшись, с достоинством поплыли по
коридору, а левый на прощанье помахал рукой, торчащей из спины.
Территория княжества
Лахарии
Из-за поворота накинулся ветер,
схватил за одежду, попытался сбросить шапку с головы. Виктория
крепче ухватилась за поводья.
"Шалишь, брат, не осилишь".
"Хотя бы попытаюсь", - трубным гласом
отозвался ветер из ущелья.
Хорошо, у нее лошадка смирная, да к
горам привычная. Копыта ставит ровно, а на все ухищрения ветра лишь
ушами прядет.
Ездить на лошади и водить байк
оказалось не одно и то же. У лошади был характер, у байка норов.
Скотинку требовалось задабривать яблоками и сахаром, в байк
заливать бензин и натирать до блеска. И пахли они совершенно
по-разному, а уж про отходы жизнедеятельности и говорить нечего.
Правда, лошадь не ломалась, и перебирать мотор ей не
требовалось.
К мотору Викторию не допускали, да
она и сама не стремилась копаться в деталях, по уши вымазавшись
смазкой. Вот езда - другое дело. Скорость, дорога, ровной лентой
ложащаяся под колеса, ветер в лицо, линия горизонта, уходящая
вдаль... Еще один поворот, стрелка спидометра ползет вперед, колеса
вот-вот оторвутся от асфальта, рывком уйдя в небо и подарив
сидящему за рулем крылья свободы.
"Ты - сумасшедшая! - орал Макс, -
чокнутая адреналиновая идиотка! Я не дам тебе больше байк,
слышишь?"
Да, она была такой... пока не
рассталась с Максом, за пару дней круто изменив свою жизнь.
- Мышка, - Виктория ласково погладила
лошадь по серой бархатной шкуре, - долго нам еще по камням
ползать?
Мышка вздохнула, но ничего не
ответила. Может, она не понимала по-русски, а может, просто не
хотела раскрывать ничьих секретов. Её молчаливость импонировала
Виктории. Когда вокруг слишком много предательств, невольно
цепляешься за четвероногих друзей. Пусть они тебя не понимают, зато
и разболтать ничего не смогут.
- Эх, Мышка, Мышка, а я ведь, считай,
как и ты - скотина подневольная. Везут меня в качестве подарка
хмырю какому-то княжескому. Да, не просто везут, а в роли шпионки.
Постельной, ага. Ты не думай, я не щепетильная. Если надо будет -
лягу. Я, понимаешь, Мышка, видеть их больше не могу. По горло сыта
и чужими мирами, и лже-монахами, и играми их странными. Домой тянет
- сил нет. Думаешь, я этим в балахонах поверила? Ни на грош. Как их
загадочные рожи увидела, так только о побеге и думаю. Хотела сама
проход найти - не дали. Один раз сунулась - сразу барьер невидимый
поставили, как зверя, за забор посадили. Я же одна, Мышка, совсем
одна в этом крысятнике. Тайны у них... Разве я не понимаю, что они
не только в мой мир проход открывать умеют. Видела бы ты того
монстро-зайца, которого они в комнате прячут. Урод, мутантский. Но
эти работодавцы на все вопросы либо в молчанку играют, либо
посылают подальше.