Но после слов мастера в зале словно что-то сдвинулось. Тишина
опять пошла трещинами, шепотками, разговорами, в которых затерялся
совсем негромкий голос Вессаэля:
- Раз так, прими и мою благодарность, Балайет. Считай, мы тебе
должны.
- Не суетись, ушастый. Свое мы уже получили, – гномаэ
красноречиво тронул цепь Великого Мастера у себя на груди.
Сьеррин потемнел лицом, но сдержался и даже сумел съязвить в
ответ:
- А, так ты нам вассальную клятву давать явился?
Шутка не удалась. Потому что гном как ни в чем не бывало
согласился:
- Ну да. А ты думал, на ваши хороводы любоваться?
Со своим умом реакцию на это он стопроцентно просчитал загодя,
не хуже условно-вечного дана, и действовал почти наверняка. И
теперь заслуженно наслаждался зрелищем того, как ухмылка ожидаемо
сползает с лица Вессаэля.
А голос Балайета загремел уже на весь зал, и спокойствия в нем
больше не было:
- От имени народа гномаэ я, Великий Мастер благословением богов,
приношу владыкам данов, как знак добрых намерений и залог будущих
договоров, вассальную клятву верности.
Сьеррин все же взял себя в руки, развернулся спиной к публике,
чтобы не демонстрировать им кривую ухмылку, снова вернувшуюся на
его лицо, и под прикрытием очередного всплеска голосов в зале
прошептал:
- Поторопился чуток. Зря. Но да ладно, принимается.
- А я то надеялся, что откажешься, - не остался в долгу
мастер.
Но раскланялись друг с другом оба шутника с подобающей
серьезностью и торжественностью. Лишнего и не положенного по
протоколу публика так и не заметила.
За всеми этими сенсациями народ как-то умудрился подзабыть об
Авенеле, упрямо продолжавшем стоять на самом краю возвышения. Я
перехватила его взгляд: "Ну, что, решишься?"
Он, не задумываясь, отсемафорил ресницами мне в ответ: "Давно
решился!"
И тут же поднял руку, требуя тишины:
- Венцы вернулись, и сама судьба выбрала достойных для них. А
посему сегодня я снимаю с себя бремя главы клана солнца и прошу
свой народ признать владыкой того, кто, уверен, получил его не
случайно. Я присягаю тебе, Суинни. – И он опустился на колено перед
бардом, коснувшись левой рукой сначала правого запястья, а затем
лба.
Предложение бывшего уже главы клана у солнечных прошло на «ура».
Один за другим восторженно настроенные даны повторяли этот жест,
выкрикивая слова присяги. Все, включая женщин. А когда поднялся
последний из них, Авенель опять повернулся к залу: