- Руку, любимая, - а вот это он сказал уже очень спокойно,
словно торопиться нам было совершенно незачем. И несмотря на
закрывающийся портал, это показалось мне правильным. Любимая… А
действительно, куда нам теперь спешить? Вся жизнь впереди. И я
вложила свои пальцы в его, позволив выдернуть себя в последнюю
секунду. Одновременно и в портал, и в очень крепкие объятия.
Так мы и вывалились в зал Дракона, вцепившись друг в друга, как
в самое дорогое, что у нас есть и когда-нибудь будет.
- Ты хотела всё? – споткнувшись, Вессаэль только чудом удержал
равновесие, но меня из кольца своих рук не выпустил. – Так
забирай.
И не обращая внимания на охреневшие взгляды со всех сторон,
поцеловал так, будто от этого зависела его жизнь. А я ответила,
потому что моя жизнь от этого зависела точно. Прервались мы лишь
через пару минут, за которые никто из невольных зрителей даже не
шелохнулся. И лишь для того, чтобы я услышала его смешок над самым
ухом:
- И отдать все тоже потом не забудь. Ты обещала.
- Ммать!
Испортить такой момент.
Нелюдь! Ненавижу! Но жить без него не могу.
Спустя две недели и две свадьбы, мы снова собрались в нижней
гостиной – на совет. Правда, на этот раз он получился не привычно
военным, а скорее наоборот – почти семейным. Две пары молодоженов –
мы с Вессаэлем и Лавириэль с Суинни, братишка Ассиль… да и Тавель с
Вокэнни – тоже братишки, без сомнения. И, разумеется, Дигобаль,
куда ж теперь без него? В роли одновременно и Древнего Зла, и
всеобщего дедушки. Тоже весьма недоброго.
Он удивительно естественно вписался в Большой Совет и вообще в
жизнь островов. И не менее естественно стал вписывать в собственные
планы всех, кто попадался ему под руку или хотя бы на глаза.
Включая скариэ и нэссов. Лишь Вессаэль поначалу яростно
сопротивлялся, но и с ним он в итоге заключил что-то вроде
вооруженного нейтралитета, сойдясь на общей идее фикс – вернуть
прежних данааэ.
Дигобаль, увидев их еще не до конца вышедшими из летаргии,
первым делом пришел в ужас, а потом в ярость. И поставил себе
личной целью снова сделать их теми, кем они когда-то были. Над чем
сейчас активно и работал, через раз доводя Вокэнни то до белого
каления, то до истерики, но зато оттачивая ему характер. Впрочем,
не ему одному. Ни от сияния сферы за плечом бывшего библиотекаря,
ни от голоса, который оттуда несся, не спастись было никому.
Точнее, никому, кроме Тавеля.