— Ты можешь не желать моего общества, но, честно говоря, на тебя это не очень похоже. И я хотел бы думать, что виной этому странному поведению не Гарднер.
Жозефина дёрнулась и резко развернулась.
— Да пошёл ты… Рон. Есть в этой жизни что-то, что может быть важнее твоей ревности?
— Я всё ещё не понимаю.
Рон остался стоять неподвижно, хоть оба они и понимали прекрасно, как давит сейчас эта близость на Жозефину.
Та молчала секунду, а потом выдохнула:
— Дэвид Торанс.
Батлер нахмурился, но не шевельнулся.
— Дэвид Торанс, председатель совета директоров корпорации «Arrogant». Застрелен в космопорту 16 апреля 617 года.
— Возможно. И что?
— Боже, Рон, только не делай вид, что ничего не знаешь об этом. Его имя было в том архиве.
Рон помрачнел ещё сильнее, но так ничего и не сказал.
Жозефина нахмурилась, внимательнее вглядываясь в его лицо.
— Рон…. Ты что, правда не понимаешь?
Рон покачал головой.
Жозефина резко выдохнула.
— Это муж моей сестры, Рон. Муж Люсии Арманд Торанс. Вторая пуля попала в неё.
Лицо Батлера дрогнуло. Он медленно отступил на шаг назад.
— Неужели начинаешь вспоминать? — выдохнула Жозефина ядовито.
Рон сложил руки на груди и, наклонив голову, помассировал пальцами одной руки закрытые глаза.
— Может быть.
Он снова поднял взгляд на Жозефину.
Жозефина долго молчала.
— Помнишь, как ты попросил…. «Просто скажи мне, что это неправда».
Лицо Батлера дрогнуло.
— А ты поверишь мне?
Жозефина тоже скрестила руки на груди.
— Ты знаешь — только если это будет правда.
Рон покачал головой.
— Что теперь?
— Ты даже не…
— Не попытаюсь оправдаться?
Рон внимательно смотрел на неё.
— Это было, Жозефина. Я отдал приказ. Такой же — как все другие приказы. Я не стану говорить, что жалею. Ты сама не поверишь в ложь.
— Скажи… Скажи, что не знал, что он…
— Я не буду оправдываться, Жозефина.
Оба замолчали. Жозефина тоже прикрыла глаза и отвернулась.
— Ты снова уйдёшь? — спросил Рон, и Жозефине показалось, что это говорит какой-то другой, совсем незнакомый ей человек.
Она открыла глаза и заглянула в лицо Батлера, будто постаревшее на несколько лет за эту пару минут.
Жозефина снова закрыла глаза и шагнула вперёд, чтобы опустить руки ему на плечи.
— Нет… — выдохнула она, утыкаясь носом в шею Рону.
Прошла секунда, и сильные руки уже сжали её тело до боли. Какое-то время они стояли молча. Рон стискивал её изо всех сил, и Жозефина, будто становясь продолжением этого безумия, с такой же яростью сжимала его плечи.