Сашка поворачивает голову, что-то
говорит во сне и успокаивается.
— Выговорился? — маникюр и правда
пора обновить — на левом мизинце появилась заметная трещина. — А
теперь послушай меня, Самсонов, — уверенная в своей правоте, я не
распыляюсь ни на громкий тон, ни на показательные обвинения, — если
мне захочется, я поучаствую в целой оргии, но это не имеет к тебе
никакого отношение уже двадцать шесть часов.
— Я всё ещё твой муж, — мы заезжаем в
паркинг и, останавливаясь, Кирилл разворачивается ко мне, — хочешь
ты этого или нет.
— Всего на пару месяцев.
— Посмотрим, — угроза не пугает, и
стоит нам перешагнуть порог квартиры как я твёрдым шагом иду в
спальню.
Кирилл останавливается в дверях,
когда лёгкий дорожный чемодан заполнен уже наполовину.
— И куда ты поедешь?
— На Фрунзе, — сдув волосы со лба, я
смотрю на него твёрдым взглядом, — и не надо обольщаться. Адрес ты
знаешь лишь потому, что лишать Сашку отца не входит в мои
планы.
— И что ты скажешь Игорю
Ростиславовичу? — хмыкает он, присаживаясь передо мной на
корточки.
— Правду, — со смерти мамы отец
сильно постарел, но скрывать от него развод — высшая степень
идиотизма.
— А это для нового любовничка? —
двумя пальцами он вытягивает из стопки одежды кружевные чёрные
трусики.
— Пошёл к чёрту, Самсонов! — выдернув
бельё, я бросаю его в чемодан и раздражённо хлопаю крышкой.
— Обязательно, родная, — вскидываюсь
я слишком поздно, он хватает меня, намертво прижав руки к бокам, —
но чуть позже.
— Не смей! — считается ли домашним
насилием то, что Кирилл роняет меня на кровать, блокируя ноги и
удерживая руки одной своей? Вряд ли суд это признает, узнав как
выгибается моё тело, когда он касается кожи, задрав сарафан до
талии. — Кирилл!
— Уже не так решительна? Да, Кира? —
меня отрезвляет металлический привкус во рту. — Тебе же нравится,
не сопротивляйся! — сопротивляться возбуждённому мужику в полтора
раза больше меня? Был бы смысл.
— Ты пожалеешь! — его рука
поглаживающими движениями спускается всё ниже, и мои угрозы не
имеют уже никакого эффекта.
Как хорошо, что у меня есть аргумент
посерьёзнее!
— Дрянь! — хрипит Кирилл и
заваливается набок.
Может, я и собиралась его пожалеть,
но как-то совсем некстати вспомнились Меркулова и Хоффман, так что
Самсонов получил прямой удар по своему достоинству и в прямом, и в
переносном смысле.