Глава 4. Тайны Ивварского двора
— Стойте же, Ваше Величество! — смеясь, воскликнула Талира, хватаясь за высокую спинку стула.
Мягкие туфли заскользили по мраморному полу. От бега и прыжков причёска окончательно развалилась, и волна светлых прядей окутала одно плечо, волосы полезли в лицо. Талира с силой дунула, отгоняя их от глаз, подобрала подол и снова погналась за юным наследником престола. Казимир, семилетний сорванец, с хохотом доскакал до заветной колонны и принялся стучать по ней кулаком.
— Я первый, я первый! Ты снова проиграла.
— Сдаюсь, — Талира выдохнула, тугой корсет сдавливал грудь и ужасно мешал.
— Вашвеличество, — заботливой пташкой порхала рядом Анабель. — Вам надо отдохнуть! Вам нельзя так бегать после болезни. Прошу вас, передохните и выпейте настойку!
Та жуткая лихорадка, что охватила её в Меригосте, давно прошла, но перепугала придворных лекарей она сильно. Так бледна и беспомощна была Талира несколько дней, что многие наверняка уже готовились завернуть её в торжественный — императорского цвета — бордовый саван и проводить в последний путь.
Талира упрямо тряхнула головой.
— Ладно, ладно, моя дорогая Анабель. Только не начинай снова, у меня всё хорошо. И налей мне чего-нибудь прохладного, лучше воды.
Казимир скорчил дразнящую гримасу, показал кончик языка и схватил со стола круглобокое красное яблоко.
Маленький, но очаровательный сорванец. Тёмные кудрявые волосы растрепались, на пухлых щёчках горел румянец, а в золотистых глазах — торжество. Несмотря на точёность и аристократичность черт лица, было в них что-то простое и душевное. Какие они разные с надменным, заносчивым Нотэри.
От воспоминания о старшем наследнике благодушное настроение Талиры точно водой смыло, лоб невольно нахмурился, а пальцы, сжимающие подлокотники глубокого кресла, до побелевших костяшек вжались в покрытое лаком дерево.
Всё чаще ей казалось, что Нотэри не остановится ни перед чем в своём стремлении занять трон и уничтожить её, как помеху и досадное наследие почившего отца. А известие о казни "Алекса", которого, как сбежавшего колдуна, преступника и отродья Тёмного, опасались полстраны, он и его приближенные восприняли не с ожидаемым одобрением, а будто бы неудовольствием. Хотя даже Эван поверил, что всё свершилось как должно. Но ничего не изменилось, а напряжение внутри двора только продолжало расти и всё это... угнетало.