Сестры остались вдвоем. Лилиана рассказала сестре о дворце, об Оскаре и Златоглавых Холмах, о Живом Источнике и главное – о Керании. Ком встал в горле, когда она рассказывала про Гайдара и Тайару. Временами она утирала руками слезы, текущие по лицу. Аннэт с ужасом смотрела на нее и сжимала руку сестры.
– О Боже! Поверить не могу! Знаешь, я до последнего отказывалась верить, что с отцом что-то не так, а теперь и Гайдар! Лил, я не знаю, что тебе сказать. Это просто ужасно!
Лилиана печально вздохнула, в глазах блестели слезы.
– Ани, мне нужна твоя помощь.
Аннэт напряглась.
– Что ты задумала?
– Ничего. Просто отведи меня к ведунье. Ты должна знать хоть кого-то в Перуэ. Матильда на уроках нам часто рассказывала про них, помнишь? В Перуэ к целителям и ведуньям относятся с почтением и уважением. Я тебя очень прошу! Отведи меня хоть к кому-нибудь, кто поможет мне найти мужа и дочь. – Она с мольбой смотрела в карие глаза сестры.
Аннэт буравила Лилиану взглядом и ответила после длительной паузы:
– Хорошо. Я тебя отведу к Мэгги. Только матери с отцом ни слова! И Гектору.
Лилиана кивнула и улыбнулась, на душе полегчало.
– Пойдем ночью, как стемнеет. Приготовься. Сили принесет тебе одежду. Переоденься и жди меня здесь!
Эйль мерила шагами просторный зал, который Ааргон выделил ей по приказу Маркуса. В уме мелькали сотни вопросов: зачем она здесь, зачем Маркус освободил ее? Кто тогда подставил ее в убийстве, если не он? И кто желал расплаты? Кем были те две служанки? И как ей достать зеркало?
– Повелитель зовет вас к ужину. – Эйль резко повернула голову. Прислужник до того бесшумно подобрался, что она не услышала его шагов. Посмотрела на мужчину с пепельными кучерявыми волосами и изумрудными глазами. Он не сводил с нее глаз и смотрел с ненавистью. Поджал губы, резко развернулся и направился к выходу.
– Эй! Постой! Как тебя зовут?
Прислужник остановился, но не проронил ни слова. Одет в черную тунику и кожаные штаны. Эйль не поспевала за мужчиной. Они петляли холодными коридорами и, наконец, вышли к залу.
Зал ничем не отличался от ее «комнаты» или от холла, где бесследно исчез Маркус. Здесь было больше света от плавильных свечей, и стоял деревянный стол с приборами для двоих, с блюдами. От запаха у Эйль закружилась голова, и она поспешно заткнула нос. Без зеркала она не только ощущала человеческие эмоции. Сила зеркала питала ее и поглощала любые запахи. Эйль могла есть все, что угодно, не чувствуя вкуса, а теперь любой запах еды вызывал у нее рвотный рефлекс.