Чинно пройдя через зал, Романов, как
и предписывалось придворным этикетом, остановился в трех шагах от
подиума – аккурат между двух грозных с виду стражей в алых мундирах
Собственного Его Императорского Величества Конвоя. Так-то, в случае
заварухи, Светлейшему князю оба они были бы не соперники, но
наверняка здесь дежурили и другие охранники – на галерее наверху,
позади трона, за мраморными колоннами возле стен, а возможно, и
просто рассредоточенные по залу – под мощной маскировкой.
Высматривать их Романов, разумеется, не стал, как и выискивать
защитные артефакты, безусловно, имевшиеся тут в немалом числе: во
дворец он сегодня явился не для открытого боя – в любом случае
безнадежного.
Хотя, конечно, небезынтересно – чисто
теоретически – как бы все обернулось, доведись ему и впрямь сойтись
с Борисом в поединке один на один, без вмешательства охраны.
Государь – секретом это не являлось – отнюдь не был самым
могущественным магом Империи. Выдающимся – наверное, но точно не
величайшим. Как, собственно, и многие его предшественники на этом
троне. Некоторых из их подданных, кстати, данное обстоятельство в
немалой степени смущало. Идея, что власть в стране должна
принадлежать лучшему из лучших, в русском обществе всегда была
популярна: когда-то именно на этом основании взошел на престол
Борис I Годунов, а за столетия до него – легендарный Рюрик
Чародей.
Двести лет назад под лозунгом
установления в России выборности верховного правителя даже случился
мятеж гвардии – в итоге, впрочем, подавленный, пусть и не без
труда. К слову, в среде участников оного восстания немаловажную
роль играл прямой предок нынешнего Главы Кабинета министров графа
Бестужева-Рюмина. Род его тогда надолго утратил былое влияние – но
вот, глядишь ты, нынче снова вознесся на самый верх.
Так что не стоило отчаиваться, вернет
свое и он, Романов. И если сегодня ему удастся осуществить
задуманное, первый шаг к вершине будет сделан.
Светлейший князь склонился перед
троном в почтительном поклоне – но почти тут же вновь с
достоинством выпрямил спину и выжидающе воззрился на Государя.
В свою очередь Его Величество с
четверть минуты со скучающим видом и в полной тишине поглядывал с
верхотуры на опального сановника, затем таки соблаговолил нарушить
молчание.
– Рад вас видеть, любезный племянник,
– искренне-равнодушным тоном бросил Государь.