Позади заскрипел под неуверенными шагами снег, и мимо палача
медленно проковылял заплутавший горожанин: извалянный в грязи
теплый тулуп, сбитая набекрень шапка. Пошатываясь, кривоногий
мужичонка посмотрел на площадь, залитую лунным светом, потом
покосился на молчаливую фигуру сбоку и выдохнул:
- Это что, не Заречье? Нет?.. Вот ведь... Точно, не
Заречье...
Дав небольшой крен, пьянчужка продрейфовал поближе и спросил с
плохо скрытой надеждой:
- Уважаемый, а вы не знаете, где Заречье? Мне налево, или
направо?.. Я уже какой час хожу.
Охотник усмехнулся и ткнул пальцем в обратную сторону:
- Вам назад. До первой площади и там уже направо. И через весь
город. Если дойдете, конечно.
- Назад?! – горожанин вытянул руку в сторону, пытаясь показать
кулаком за спину: - Это где я был?.. Не, там Заречья нет. Я только
что оттуда.
- Назад, назад, - подтвердил Клаккер, пытаясь спровадить
побыстрее пьяного идиота. Придумал же – в такое время в одиночку по
Изнанке шататься. Желающих на тулупчик можно ночью в очередь
выстраивать. – Туда шагай, там ищи любого унтера, чтобы сани нанял.
Хватит, чтоб домой добраться?
- Хватит, - неожиданно трезвым голосом ответил «пьяница»,
швырнув из кулака серое пыльное облако.
В глаза ударило разноцветными огнями, дыхание перехватило. И
пока руки слепо шарили по застежкам плаща, пытаясь добыть обрез, по
затылку гулко грохнуло, и засиявший всеми цветами радуги мир
кувыркнулся вверх ногами.
* * *
Сквозь звон в ушах с трудом пробивались слова:
- Зря ты так, Ткач. Парень – дурак, это понятно. Но если его
грохнешь, вони потом не оберешься. Шольц тебе не простит, что
золотую курицу прихлопнул.
- Делать мне больше нечего, кроме как на старого дурака
оглядываться. Карманников ловит, вот пусть мелочевкой и занимается.
А я – не люблю, чтобы в мои дела нос совали. Да еще с оружием
наперевес.
- Ну, дал бы в морду, да спровадил. Убивать-то зачем?
Клаккер с трудом поднял голову и попытался собрать мутную
картинку в некое подобие окружающего мира.
Веревки опутали все тело, соединив охотника и стоявший в углу
стул в одно целое. Под коптившей газовой горелкой ругались двое:
старик в теплом черном халате и незнакомый пожилой унтер, пускавший
редкие зайчики начищенными пуговицами. За их спинами угадывалась
тень охранника, цеплявшего головой низкий потолок подвала.