- Тебе же сказали – выбрать лучших и обучить.
- Найду – научим. Не найду – сам, ножками.
- Ты ведь не только себя в гавно обратно спихнешь, ты и мной
подотрешься, - Шольц медленно поднялся, наливаясь яростью. – Мало
тебе этого «приключения»?!
- О, а минуту назад кто-то хотел на пенсию. Что – передумал?
Тюремщик брякнул связкой ключей и замер, с недумением
разглядывая неожиданную картину: толстяк в полицейском мундире
вцепился в прутья решетки и орал на отскочившего в глубь камеры
заключенного:
- Я тебя, скотину, сам под трибунал отправлю! Ты у меня мигом
научишься по закону жить и правила соблюдать, психопат увечный!
Строем, строем будешь каждый день ходить! Пока в бестолковке хоть
чуть мозгов не добавится! Убивец проклятый!..
* * *
Изможденный старик приоткрыл дверь и с подозрением уставился на
слугу, державшего в руках тяжелый сверток. Убедившись, что рядом
никого больше нет, чуть-чуть увеличил щель и потянул на себя
материю:
- Все сделал, как приказал? Никто не видел?
- Нет, госпо...
- Заткнись! – сухое тело зашлось в кашле, но обитатель
занавешенной комнаты справился с собой и прошипел: - Давай, смотри
за лестницей. И если что – дашь знать... Я сейчас... И вот еще,
чуть не забыл. Коляску нашу не бери, ниже по улице поймаешь
кого-нибудь... И не кривись, я тебе зря, что ли, серебро дал?
- Так лихач четвертушку запросит, мне с ваших щедрот что
останется?
- Получишь, не верещи, все получишь... Мне только дело закончить
и расплачусь. Просто с тобой, шельмой, по другому нельзя. Как
золото в карман сгрузишь, так тебя и видели.
- Обижаете, господин. Уж какой год служу...
- Потому и говорю, что знаю... Все, иди, сторожи. И не трясись
из-за денег, мое слово крепкое.
Старик захлопнул дверь и не слышал, как молодой парень ворчал
себе под нос, застыв истуканом под масляной лампой:
- Ага, слово. Знаем мы это слово. Пока петух жареный всю задницу
не исклюет, гроша ломаного не заработаешь. Скупердяй...
Наемный экипаж дополз до кустов, присыпанных снегом, и
остановился. Недовольный возница получил плату и повернул коляску
назад, подальше от густых зарослей на берегу реки.
- Приспичит же нелегкая, - разнеслось в сумерках, и лошадь бодро
двинулась назад, к окраинам Города.
Оживившийся старик продрался сквозь колючие ветки и быстро
оглядел крохотную полянку, укрытую от чужих глаз. Поманив спутника,
жестом показал на высокую кочку, копаясь в кармане. Слуга с
облегчением бухнул на землю тяжелую шкатулку, заодно стряхнув с
крышки тряпку. Хозяин чуть поморщился, но ругаться не стал. Старика
била дрожь, но в отличие от замерзшего помощника, холода он
совершенно не чувствовал. Достав из кармана горсть монет, протянул
на вытянутой ладони: