Никто не ответил на мой вопрос. Я повернул
голову налево. Траходром был пуст. Тогда я поднялся с кровати,
подошел к письменному столу и посмотрел на настольные часы. Десять.
Любовь ко сну никуда не пропала. Никогда не умел вставать в семь
утра.
Вытащил дневник из портфеля. Открыл текущую
неделю. День. И как я мог не заметить? Кроме обычных предметов тут
есть очень странные названия. Сегодня, например, будет урок под
названием «Власть стихий». Это ОБЖ что ли? История – понятно, ИЗО –
понятно, а вот это что? Артифакторика. Что еще за херня? То, что с
этим миром не все в порядке, это я понял. Но я теперь что, русский
гребанный Гарри Поттер?
Разбираться самому бессмысленно. Нужно просто
успеть на урок истории к двум часам.
Согласно указанным в дневнике предметам, я
собрал учебники с тетрадями в портфель и вышел из комнаты.
Посмотрел на кухню и не поверил своим глазам. На стуле сидела моя
мать. Спиной ко мне, но я все равно узнал ее. По кудрявым
каштановым волосам и по сутулой сломленной судьбой спине. Она
смотрела телевизор и не двигалась. Вернее, она неподвижно пялилась
в ящик. Если у людей есть хоть какой-то интерес к происходящему на
экране, они ведут себя по-другому.
Мое
сердце заколотилось с бешенной скоростью. Наши отношения не
сложились в прошлой жизни. Она пила, и я стал игнорировать ее. Мы
могли не общаться месяцами, а когда я решил поздравить маму с
очередным днем рождения, выяснилось, что никто из родственников и
знакомых несколько месяцев не видел ее. Дальнейшие попытки отыскать
ее ни к чему не привели. Тогда я понял, что мы больше никогда не
увидимся.
Я
жалел. Сильно жалел о том, каким мудаком оказался и о том, что
посмел дать почувствовать матери, что родной сын не хочет иметь с
ней дело. И вот сейчас она сидит на кухне, в паре метров от меня, и
ждет, когда я все исправлю. По крайней мере, я хочу так
думать.
–
Мам, – произнес я тихим детским голосом. За ночь совсем отвык от
него.
–
Да, сынок, – она обернулась и украдкой вытерла слезы.
Взрослые всегда думают, что делают это
незаметно, но, на самом деле, дети все видят.
–
Почему ты плачешь? – спросил я, полностью вжившись в роль сына и
замер, держа в руке портфель.
Мой
взгляд упал на бутылку водки на столе. Вот сегодня зарплату
дали.
– Я
не плачу, – начала оправдываться она. – Ты будешь
кушать?