— Сочувствую вашей утрате, — добавился молодой мужской.
Пора. Приличия соблюдены, и нет никакого смысла оставаться на
кладбище, да еще и в такую погоду.
Началось паломничество.
Люди подходили, соболезновали. Женщины смахивали несуществующие
слезы. Мужчины норовили коснуться руки вдовы. Некоторые держали ее
ладонь в своей слишком долго, не заботясь о том, что это
противоречит приличиям.
О долгах покойного напрямик напомнили лишь трое. Двое из них
почти откровенно намекнули о возможной альтернативе деньгам.
Амелия скупо улыбалась и делала вид, что не понимает намеков.
Обещала прислать все того же несуществующего поверенного и
принимала соболезнования. Настолько же искренне, насколько искренне
их приносили.
Когда кладбище опустело, это стало облегчением.
Она осталась у могилы одна. Дождь, вдова в промокшей черной
одежде, черный зонт и черная надгробная плита.
Мэл шагнула ближе. Оступилась, нырнула одной ногой в яму, набрав
полный ботинок мутной холодной воды. Выпрямилась, сделала еще один
шаг.
На ощупь плита оказалась ледяной. Мертвой, как и тот, кто теперь
покоился под ней.
Навсегда.
Амелия простояла перед могилой еще несколько минут, механически
гладя онемевшими от холода пальцами золотистую гравировку имени и
лет жизни покойного и пытаясь понять, что же все-таки чувствует:
все еще ненависть или, наконец, облегчение?
— Гори в аду, Эйдан, — пожелала она напоследок от всего сердца и
побрела к кладбищенским воротам.
***
Особняк Бриверивзов встретил холодом и сыростью. Молоденькая
служанка тут же бросилась разводить в камине огонь, другая забрала
у Амелии промокший насквозь плащ и унесла зонт.
Дом. Непривычно пустой и тихий. И наконец-то безопасный.
Вдова сбросила обувь прямо на пороге — поведение, недостойное
леди, плевать! — там же стянула с себя мокрые чулки, чтобы не
поскользнуться на каменных ступенях, и, гордо выпрямив спину,
направилась к лестнице. Тяжелый, вобравший в себя не один литр воды
подол платья оставлял за собой на полу влажный шлейф.
— Зайдите в кабинет через час! — бросила Мэл прислуге. — И Гансу
передайте!
— Конечно, миледи, — пискнула молоденькая Дафна.
Девчонке повезло — муж нанял ее всего за несколько дней до своей
смерти.
Избавившись от мокрой одежды и переодевшись в скромное и удобное
домашнее платье, Амелия направилась в кабинет покойного супруга. По
пути ненадолго остановилась у зеркала, окинула мрачным взглядом
свое бледное, с четко вырисовавшимися синяками под глазами лицо и
вытащила из прически шпильки, позволив длинным светлым волосам
рассыпаться по плечам и спине.