— Я… Э… — лепечет она и замолкает.
— Проходите, садитесь, — машу ей на кресло напротив меня.
Любуюсь тем, как она проходит, опустив взгляд. Как элегантно и по-девичьи выгибает спину, когда садится. Плечи назад, грудь вперед, и какая это грудь… Так бы и сорвался с места, подошел да стащил с нее футболку. Потом. Обязательно!
— Вчера между нами произошел неприятный инцидент, — говорю замогильным голосом. — Ситуацию можно было превратно понять, что вы и сделали. Я пригласил вас, чтобы все обсудить.
— Хочу попросить прощения за вчерашнее, — вдруг начинает она елейным голосом.
Надо же, мы умеем быть вежливыми. А вчера тогда что было? Восстание грозных енотов? Или прекрасная Катерина просто умеет хорошо подстраиваться под ситуацию?
А взгляд-то какой невинный, прямо ангельский!
Интересно, какая она на самом деле? Как была вчера, или как сегодня? Я обязан это выяснить.
Чуть подаюсь вперед, вдыхаю нежный персиковый аромат. Это у нее такие духи? Вкусно пахнет… И выглядит эта девушка очень вкусно! Какие губы сочные, какие румяные щеки, а глаза даже более голубые, чем вода на лучших пляжах Бали. Прямо лазурные глаза. И удовольствия в них смотреть ровно столько же, как находиться на морском пляже, или даже больше.
Катя, Катерина, Катенька… будешь хорошо себя вести, отвезу тебя на Бали, будем там вместе любоваться на лазурный берег.
Пока я представляю ее в купальнике на песчаном пляже, она все продолжает говорить:
— Обычно я так себя не веду, просто день был нервный, и…
На какую-то секунду даже забываю, что я сейчас должен изображать грозного шефа. Стираю с лица уже было проявившуюся глупую улыбку. Придаю взгляду строгости.
Резко ее перебиваю:
— Вы считаете нормальным хамить членам клуба? — строго на нее смотрю.
— Я на самом деле не хамка, — частит она на одном дыхании. — Просто у меня кое-что случилось, и я сорвалась.
А вот это уже интересно. Что у нее там случилось.
— И? — приподнимаю левую бровь, показывая, что можно продолжать.
А она затыкается.
Смотрит на меня своими лазурными глазищами и будто хочет сказать, но не решается.
— В молчанку играете?
Она хлопает длинными ресницами, часто дышит. Ее грудь то и дело вздымается, учащая тем самым мое сердцебиение.