Я, президент и чемпион мира - страница 11

И ты не говоришь, не кричишь и не плачешь:

– Мой папа – самый сильный, он всех одолеет!

«Молочком пахну, да?» – молча протестовало мое сердце, хотя извергать яд не спешило, ведь впереди меня ждал значительно более важный момент, а свести счеты с этим самоуверенным типом я еще успела бы. Мама была права: «Он не такой, как все, не спеши, Лалико».

Но, как видно, время на сентименты для меня было уже тогда строго лимитировано, я, «вооруженная» с обеих сторон, была готова к широкомасштабной операции под названием «Моя семья» и представлению самоуверенному Нукри обоих, точнее, всех троих родителей. Несмотря на то, что биологический отец был найден и «обезврежен», большое и весьма ответственное место занимал именно Талес Шония. Ну и что? Чем больше игроков на доске, тем успешнее партия!

Итак, «игра» входила в наиболее активную фазу: «запутывание и деморализация» противника – вот что главное! Я, мама, папа и папа (так я называла и отчима) были готовы к «открытию огня», во всяком случае, таким был мой «варварский» план. Ну и что, что родители ничего и не подозревали о расставленном мной капкане. Ну и поделом некоторым!

Главным было то, чтобы папы действовали именно по моему сценарию. Ведь в фильмах именно отцы ведут невест в храм. А у меня будут двое, по обе стороны! Ох, разобьются сердца у завистников, особенно из 9а класса.

– Нукри настаивает на Александре. Но и Виктор – неплохое имя… А девочке подошло бы «Виктория»… – думала я, попавшая одновременно под поток генетики, любви и двустороннего сквозняка в голове.

Только много позднее я поняла причину раннего невроза моей мамы.

Хотя прошло уже четверть века, но меня все мучает один вопрос, – в какой больной голове родился дизайн школьной одежды? Ладно, с мальчиковой все понятно: Бог с ними, блестящими от глажки убогого качества синими костюмами, а вот автор формы для учениц должен был быть или маньяком, или педофилом, или душевнобольным. Как можно молодое, растущее тело, которое день ото дня готовится к открытию врат в новый мир, испытывает первые трепетные чувства, которое по своей чистоте безупречно красиво и неповторимо, одеть в траурный коричневый наряд, а затем, будто в подтверждение, что такого безобразия недостаточно, последним штрихом набросить на этот «шедевр» зловещий люциферовский черный передник.