Вархар метнул на меня взгляд. Теперь он лучился мальчишеским
задором. Уголки губ начальника все же победили невозмутимую мину и
дрогнули в едва сдерживаемой улыбке.
На лице проректора, жутко похожем на физиономии викингов, а то и
скандинавских богов-воителей, прописалась недовольно-смешливая
гримаса.
Еще бы! Вархар терпеть не мог, когда эмоции брали верх над
волей.
Он помотал головой и вернулся к чтению.
– «В-пятых, я абсолютно и никак не соответствую должности
доктора Хауса и песочного человечка в одном лице. И категорически
отказываюсь впредь исцелять головную боль магнетиков после
очередной магнитной бури. Не говоря уже о том, чтобы укладывать их
в постель».
Вархар задорно хохотнул, сильнее приподнял бровь, и расстояние
между родинками увеличилось до ширины моего пальца.
Шея проректора напряглась – вздулись тугие жгуты мускулов,
проступили синие прожилки вен.
– «Я категорически и полностью отказываюсь исполнять роль
предмета домогательств… проректора Вархара Изилади». – Взгляд
начальника полоснул по мне лазером. – «Поскольку всегда
считала любые отношения на работе неприемлемыми. А его ревность к
моему аспиранту Максдрагару Лимбра считаю возмутительной.
Недостойной истинного повелителя света и уважаемого проректора
Академии».
«Уважаемый проректор» застыл, глядя на меня как лев на трепетную
лань.
Дал секунды, может, минуту на понимание безнадежности
собственного положения. И в один прыжок очутился рядом. Я почти
решилась крепко выругаться, наступив на горло собственной
интеллигентности. Все равно несчастная едва дышала и требовала
срочной реанимации, как минимум, хорошей дозой классических пьес.
Но Вархар спутал мои планы, а заодно и мысли. Снова ударил ладонями
в стену у моих висков, наклонился к лицу и, касаясь носа своим,
процедил:
– Вот что я скажу тебе, женщина! Я тебя не домогался. Я
давал тебе понять, что лучшего мужчину тебе не найти. И это правда.
И не смей возражать! Если тебе нужны смазливые ухаживания и
намотанные на кулак розовые сопли, ты их получишь. Но после этого
Драгара найдут поджаренным под окнами твоей служебной квартиры.
Я задохнулась от возмущения, открыла рот, но проректор не дал и
слова сказать.
– И я не позволю тебе уволиться! А без этого шиш ты
попадешь обратно в свой мир. Съела? И самое главное, меня поражает
твое безразличие к судьбе сестры! Думал, ты всю дорогу только о ней
и печешься. Только ради нее сюда и приехала.