Я тем временем довез тачку, начал
сгружать камни и только опомнился, что одну из перчаток бросил в
тоннеле. Рабы с зубилами посмотрели на меня подозрительно. Они
слышали, что происходило что-то ненормальное, но напрямую
поинтересоваться не решались. Да и работы у них было порядочно:
камней на обработку свезли уже столько, что за оставшийся час
еле-еле управятся, и то не факт.
На обратном пути Генка не преминул
остановить меня.
Царь с дружками уже старательно
загружали рассыпанные по полу камни в тачки.
— Че устроил? — сходу спросил
он.
— Подрался, — не стал играть в
непонятки я и ответил сразу по существу.
— Подрался, — злобно повторил Генка. —
А груз ты на кой леший ворошить начал, подкидыш?
С этими словами он шибанул хлыстом,
заставляя меня выпустить из рук тачку. Спину пронзила боль, ток
сковал тело, заставил мышцы непроизвольно напрячься. Генка вновь
замахнулся, и на этот раз я увернулся от хлыста.
— У меня не оставалось выбора, —
ответил я, давая понять, что не намерен сопротивляться — просто не
позволю себя бить, вот и все.
— У тебя его и нет, — прорычал он,
вновь взмахивая хлыстом.
Увернуться не получилось. Удар
пришелся на плечо, кончик хлыста задел грудь. Майка в этих местах
порвалась. И не только майка — кожа тоже…
Боль была дикая, и это по-своему
бодрило. А когда я увидел скромную, но все-таки заметную ухмылку
ползающего Царя, то рванул в его сторону — к тачкам.
— Куда! — Генка настолько разгневался
моему неповиновению, что даже плюнул в мою сторону жвачкой, и
этому, несмотря на всю боль, я был несказанно рад.
Вновь свистит ветер, вновь хлыст
находит меня. Казалось бы, находит…
Но я успеваю пригнуться, практически
ложусь на землю, закрыв голову руками, и электрической конец бьет
по камням в тачке. Те освещаются похлеще любых ламп, пронзая весь
тоннель синим свечением. С треском наиболее крупные камни рвутся на
части, разлетаясь по коридору.
— Вот же мраз!.. — закричал Генка,
отряхиваясь от пыли и каменного крошева.
Пока он вновь замахнулся, я уже
поднялся и начал перепрыгивать через тачку, дабы отбежать на
безопасное расстояние.
Но нет. Хлыст обрушивается на мою
спину, и я падаю ровно в тачку, так и не успев совершить прыжок.
Генка что-то нажал на рукоятке, и хлыст перестал пускать ток.
Однако разницу я уже и не чувствую. Удары продолжаются, спина горит
болью, взгляд темнеет, сердце бешено бьется. И лишь холодные камни
неожиданно приятно охлаждают тело, насколько это
возможно.