Несколько минут я приходил в себя.
Умом понимал, что процедура ценная — в этих подвалах можно не
только заражение крови подхватить.
Ассоль молчала. Я тоже. Потом она
спросила:
— Ну, вроде все. Скоро поведу тебя
обратно. Пока мы здесь, что-то еще хочешь? Может узнать
что-то?
Я кивнул.
— Что? — спросила она.
В ответ я ткнул пальцем на ее наушники
и плеер.
— Что? Послушать хочешь? — Я кивнул,
она усмехнулась. — Издеваешься? И это самое важное, что тебя сейчас
интересует?
Голова почти не соображала, тело
саднило, поэтому — да, так оно и было. Ничего другого сейчас не
хотелось. Можно, конечно, собраться с силами и спросить что-то в
духе: «Сколько отсюда выходов? Сколько охраны наверху? Какое у них
оружие? В какое время выход никто не видит?». Но на такие вопросы
мне никто не ответит, только зря время потратим.
— Ну, как хочешь, — пожала плечами
Ассоль, пристраивая мне на голову наушники.
Я на тебе, как на войне,
А на войне, как на тебе [1]
— …Но я устал, окончен бо-ой, —
непроизвольно начал подпевать я, и на сей раз язык слушался уже
лучше. — Беру портфель, иду домо-ой!
— Вообще-то портвейн! — резко осекла
меня Ассоль и скрестила руки на груди.
— Можно и так, и так, — после паузы
ответил я, приспуская наушники. — Так сам Глеб говорил.
— В смысле — сам Глеб? Ты откуда
вообще братьев Самойловых знаешь? — В ее глазах было
удивление.
— Слушал одно время. Хорошие у них
песни были…
— Какое такое «одно время»? Что значит
«были»? Это ж новая группа! Они от силы года два выступают, и то до
нас их альбомы далеко не сразу добрались.
Я еще некоторое время наслаждался
музыкой с закрытыми глазами, так и ничего не ответив. Вот и пусть
теперь голову ломает. Про себя отметил, что в некоторых местах
песня чуть-чуть, но отличалась от версии из моего мира. Но чем
конкретно, не мог вычленить. Может, просто наушники слабые, звук
портят.
Пришло время уходить. Вернул плеер,
встал. Меня пошатывало, но идти я мог. Перед выходом Ассоль на миг
остановила меня и, пристально посмотрев в глаза,
прошептала:
— Вытащи нас отсюда.
Всерьез прикинул, не было ли
услышанное галлюцинацией. Тело знобило, голова раскалывалась. Я
вообще еле соображал. Весь, чтоб его, сегодняшний день мог
показаться одной большой галлюцинацией, и я был бы этому несказанно
рад. Но нет.
И вот что она молчала?! В смысле —
почему раньше не сказала, что тоже хочет свалить? Чем черт не
шутит, тогда действительно можно было бы объединить усилия и все
спланировать. Не доверяла? Ну еще бы. Боялась? Не без этого. И
все-таки решила мне помочь. Или, точнее,