Старался не думать о пулевых ранениях,
тем более что пока я поднимался, они прибавились — кто-то стрельнул
по мне сзади. Я злобно обернулся, и стрелка отшвырнуло в своих же.
Они кубарем улетели за дверь.
Сдержался, не стал испепелять Генку
взглядом. Проковылял до него пару шагов. Сказал:
— Единственным подкидышем… Все это
время… Был ты.
Он тут же замахнулся хлыстом и на
меня, но мое «нечто» сработало быстрее. Его подкинуло к потолку,
после чего не менее сильно бросило в пол.
— Кто ты такой… — выпучил глаза Генка.
Из его затылка показалась кровь.
Растрепанная Ассоль, не выдержав,
яростно закричала и вновь пустила в него заряд тока с дубинки. Она
держала дубинку до последнего — до тех самых пор, пока не иссякло
электричество. Не остановилась и на этом, ударив дубинкой ему по
лицу. Затем с криком схватила с пола складной нож. Нанесла удар в
грудь и отошла, тяжело дыша.
Лишь после этого она посмотрела на
меня, причем смотрела долго. Грудь и руки у меня были в крови,
зрелище не самое приятное. А я видел на ее лице гнев, подобный
моему. Только ее гнев копился намного дольше. Я ее
понимал.
Поэтому подошел еще ближе к стонущему
Генке, вынул нож и перевонзил чуть рядом. Он заслужил.
Подошел Царь, вынул этот же нож и
воткнул его чуть ниже, ближе к животу — причем воткнул глубже, по
самую рукоять.
Генка кашлял, корчился,
сопел.
Подошел еще один раб. Бывший раб… И
яростно перевонзил нож в толстую шею.
Ассоль тем временем добежала до
допросной, отперла дверь, что-то сказала запертым там стукачам. Или
теперь бывшим стукачам? Этого не знаю. Уцелевшие бандиты скрылись,
сейчас их в тоннеле видно не было. А вот «высвобожденные» из
допросной выходили и смотрели, как другие рабы, проходя мимо Генки,
втыкали, втыкали и втыкали этот нож.
Это был словно ритуал очищения. Генка,
вероятно, уже был мертв, но почти каждый переступающий через его
труп втыкал нож в новое место. Крови было много, но кровь не так
страшна, как некоторые люди, пока они живые.
Готовых идти дальше становилось все
больше. Я видел в их лицах надежду. Одни подбирали с пола
пистолеты, другие обыскивали трупы бандитов, третьи искали, чем
можно вооружиться в цехах. Впрочем, от общей массы рабов это было
даже не большинство. Я не ходил по коридору, но точно знал, что в
хатах осталась сидеть едва ли не половина от общего
числа.