— Погоди! Я боюсь с тобой ехать. Ты гоняешь, как сумасшедший!
И об этом, между прочим, знал весь город. Парень лишь демонстративно закатил глаза, почти галантно распахивая перед ней заднюю дверь автомобиля:
— Расслабься, зануда! С тренировок меня всегда забирает личный водитель! А он не гоняет. Наоборот, как черепаха передвигается, соблюдая все правила.
— Тебе стоит у него поучиться!
— А тебе стоит заткнуться!
В салоне было уютно, тепло и очень приятно пахло.
Натуральной кожей. Цитрусовым ароматизатором.
И… роскошью. Наверное.
Стараясь занять как можно меньше места, девушка напряженно вжалась в спинку пассажирского кресла и плотно прильнула к двери, которую Красницкий успел за ней захлопнуть. Удобно устроив на коленях коробку с Юркиным подарком (которая разве что чудом не пострадала во время недавних событий), Ира скрестила руки на груди, шустро просовывая замерзшие ладони в противоположные рукава, дабы скорее согреться.
Заметив ее странные манипуляции в зеркало заднего вида, мужчина, сидевший за рулем, произнес безразличным тоном:
— Подогрев сиденья включить?
— Нет-нет! Спасибо! — вежливо улыбнулась. — Здравствуйте!
— Добрый вечер! — отозвался он куда более дружелюбно. — Что же Вы, девушка, в столь позднее время одна по городу шарахаетесь?
— А она у нас с детства отмороженная, — не удержался от шпильки в ее адрес Вячеслав, располагаясь рядом, — вот и шарахается, как полоумная!
Насупившись, Ирина отвернулась к окну, не удостоив ответом ни одного, ни другого. Сама же обратилась в слух.
Ведь голос водителя звучал более чем удивленно:
— Вячеслав Александрович, Вы теперь… сзади поедете?
— Ну да! А что?
— Ничего! Просто уточнил. Телефон Ваш здесь остался, передать?
— Он мне пока без надобности.
— Ясно! Куда едем?
— Домой! Подзадолбался я что-то сегодня.
— Тренер лютует?
— Вообще как с цепи сорвался! Мы полудохлые с ринга выползаем.
— Ой, бедненький! — словно со стороны, ужасаясь, Ира услышала собственное тихое, недовольное бормотание. — Сколько можно ныть? Преодолевай и окрепнешь! Как гласит, ки… китайский философский трактат.
Она понятия не имела, зачем ляпнула нечто подобное.
Зачем вообще открыла свой рот. Аж в жар бросило, честное слово.
Да только было поздно для самобичеваний.
В салоне повисла гробовая тишина.
— А-а-а! — задумчиво протянул Красницкий. — Еще же эту нужно завезти! Давай по объездной и через старый центр, Михалыч! На Орджоникидзе вырули.