— Дружище, ты чего? — подключился Ромка Чернев, хороший приятель Красницкого. — Это ж всего лишь Синичка! Отпусти ее!
— Да у них тут по ходу брачные игры намечаются! — с истерическими нотками в голосе взвизгнула Наташка Пылева. — Может, нам всем выйти вообще?
Игнорируя одноклассников, Вячеслав распахнул веки и уставился на Ирину, точно одержимый:
— Скажи, что пошутила!
Настырно хмыкнув, она уперла кулачки в его каменный торс, пытаясь оттолкнуть.
— Отпусти!
— Нет! Пока не скажешь!
— Вот еще!
— Ну, значит, постоим! Как тебе в моих объятиях, Синичка? Нравится? Не жмет?
— Меня сейчас вырвет!
Он наклонился к ее уху, вынуждая замереть подобно мыши перед удавом, и тихо-тихо прошептал:
— Чертова лгунья! Думаешь, не слышу, как сердечко стучит?
— Это от страха, придурок!
— Нет, — вновь опалил ее кожу своим горячим дыханием, пробуждая к жизни тысячи нервных окончаний, — ты — дикая! Ты никогда меня по-настоящему не боялась! Давай уже! Одно слово, и я отпущу!
Вячеслав был прав — сердце Ирины так надрывно колотилось за ребрами, что уши закладывало от рева собственного пульса. Перед глазами плыло.
Тело стрясала крупная дрожь. Его близость странно действовала на нее.
Очень странно. Опьяняюще. А еще более странным девушке казалось внезапное и совершенно неуместное желание прикоснуться к его коротко стриженым волосам. Ощутить подушечками пальцев колючие острые волоски. И… о Боже… уткнуться носом в изгиб шеи, и впитать в себя его аромат. Последняя мысль показалась Синицыной столь бредовой (и даже дикой), что, испугавшись ее до белых рябей в глазах, девушка взмолилась:
— Слав, пожалуйста! Отпусти меня… скорее!
— А волшебное слово?
— СКОРЕЕ! — начала инстинктивно вырываться. — Я все, что угодно сейчас скажу! Только отпусти… не могу! Не могу!
Совершенно ничего не понимая, Красницкий ослабил хватку и медленно убрал руки с ее талии, возвращая Ирине столь желанную свободу.
Однако она не успела даже увеличить расстояние между ними, отступая хотя бы на шаг, когда в кабинет географии грациозно «вплыла» Мария Константиновна. Географичке хватило одного лишь взгляда, чтобы верно оценить ситуацию. А у нее разговор с учениками всегда был короткий.
Более строгого преподавателя днем с огнем не сыскать!
— Красницкий? Синицына? — окликнула она их в своей слегка грубоватой манере. — Вы что? Опять? Да сколько же можно-то? Ты погляди, что творят?! Им выпускаться меньше, чем через месяц, а они мне тут концерты закатывают!