Чуть позже...
Ночь, застающая путников в дороге, не разбирается в разнице
человеческих сословий, принадлежности к цехам и гильдиям. Равно как
в уровне достатка и пожеланиях к ужину и проведению сна. Особенно
зимой, в предгорьях высоких, с белыми острыми шапками, Карвашей,
лютой и богатой на секущий по лицу снег, вперемежку со льдом. Ночь
играет свою игру, беспощадную и увлекающую, ночи весело.
Ей, черной и беспросветной, наплевать на чаяния купца из
Пешта, желающего быстрее добраться до дома. На мольбы паломников,
бредущих к святому источнику Гипоклепиуса, что в землях Безанта. Не
разжалобить ее, жестокую, мольбой крестьянской дочки, желающей
добраться с семьей до родного села, целой и невредимой. До дома,
где ее ждет жених, широкогрудый улыбчивый кузнец. Ночь не даст
убрать руки с рукояти тяжелого меча рыцарю из северного
Нессара, идущему в поход против нечестивых язычников
лабусов, на Янтарное побережье. И даже суровый мореход, если
рассудить по повязке на глазу и по теплому «капитанскому
шарфу» на шее, который наверняка из темной Абиссы и точно знается с
чертями, вздрогнет, заслышав тяжкий и тягучий вой вдали.
Ночь в Карвашах, зимняя студеная ночь в страшных горах
Карваш. Она кажется живой, эта ночь, пляшущая кровавую пляску в
бликах на остром лезвии под горной луной. Редкие просветы в густых
тучах, не дающие света. Темная, накатанная полозьями и колесами,
полоса дороги… и огонек, крохотный, мерцающий через буран,
где-то там, впереди. К нему и стремятся все, кто оказался здесь в
зимнюю лихую ночь. Если не опередят темные силуэты, мелькающие
позади, старающиеся догнать, схватить, убить. Напиться горячей
сладкой крови и парящего мяса, выгрызаемого из еще живой и орущей
от боли и ужаса жертвы. И все решает скорость, ярость и
храбростью... и тех и других.
Тени мелькают все ближе и ближе. Луна отражается в блестящих
ртутью глазах, красных, желтых, зеленых. Светлая ночь помогает
заметить бросок стремительного серого тела, дает рассмотреть
момент, когда те уже рядом. Люди встают в круг, окружая себя
кольцом из острой стали, дерева посохов и палок, плюющихся огнем
факелов. Серые тени все ближе, гонимые голодом и неумолимые.
- Господи, помоги! - Крик, одинокий, дрожащий, летит к луне.
Тени все ближе.