В дальнейшем, к сожалению, произошло то, что произошло. Но этот случай в военных академиях не разбирается, и тем более с альтернативными вариантами решения тех проблем (типа: «А что было бы, если…»).
К слову, Борису Ельцину в те времена вообще мало кто возражал. Во время представления тогдашнему президенту страны военачальников по поводу присвоения очередных воинских званий у них, по свидетельствам очевидцев, от напряжения трещали шейные позвонки, и в воздухе пахло отнюдь не французскими духами.
А вот редкий пример другого рода из сравнительно недавней войны «восьмого-восьмого-восьмого». Когда началась грузинская провокация, политическое руководство страны находилось далеко за пределами государства. Министр обороны Анатолий Сердюков был неизвестно где (и до сих пор местопребывание главы военного ведомства точно не установлено). Никаких сигналов он о себе в тот момент не подавал.
Никогда до этого не воевавший начальник Генерального штаба в сложившейся обстановке сделал все лично от него зависящее, чтобы в любом виде (и в устном, и в письменном) уклониться от решения на боевое применение войск. И успешно-таки уклонился.
У командующего войсками Северо-Кавказского военного округа был очень небольшой выбор.
Первое. Ничего не делать. Ждать, пока появятся соответствующие должностные лица и отдадут все необходимые указания. В этом случае Южная Осетия была бы за несколько суток раздавлена грузинским катком, а Рокский тоннель пришлось бы потом все равно брать штурмом, но теперь уже с тяжелейшими потерями. Ибо на стороне грузинских войск были бы все выгоды оборонявшихся в горных условиях частей и соединений. Впоследствии за преступно-халатное бездействие командующего войсками СКВО могли бы с треском (под грохот больших и малых барабанов) выгнать из армии, с мясом выдрать генеральские погоны и предать военачальника суду военного трибунала.
Второе. Начать, не ожидая никаких указаний, действовать. Поднимать войска округа по боевой тревоге. Захватить Рокский тоннель. Приступить к выдвижению частей и соединений на Цхинвал и далее.
Военачальник в этой ситуации проявил весьма редкое для современного российского высшего офицера мужество (столь необходимое генералу в подобном случае) и решился действовать по второму варианту. И даже в этом случае генерала за самоуправство тоже могли с треском выгнать из всех возможных рядов, с мясом выдрать генеральские погоны и предать суду военного трибунала. Но его собственная совесть была бы чиста. И он смело смотрел бы в глаза подчиненным. Несомненно, суд истории генерала бы оправдал.