Но благие замыслы искажались, преобразования смазывались. Расширили Думу – в нее вошли те же деятели Избранной рады: Курлятев, Шереметев, Палецкий, сам Адашев получил чин думного дворянина. В Судебнике постарались юридически закрепить права Боярской думы, которые она себе присвоила при Шуйских, – ее решения становились законами без царского утверждения. А то, что не нравилось, спускалось на тормозах. Так, Иван Васильевич решил завести персональную гвардию, «лучшую тысячу» – отобрать самых надежных и доблестных «детей боярских», чтобы постоянно находились под рукой. Был издан указ, его приняли к исполнению. В «лучшую тысячу» зачислили 1078 человек. Но… во всех районах, прилегающих к Москве, для них «не нашли» земли. Указ о государевой гвардии похоронили.
Вроде бы теперь за любое беззаконие виновный должен был поплатиться, обиженные могли подать челобитные царю. Но… во главе Челобитной избы царь поставил «добродетельного» Адашева, которому полностью доверял. А рядом с ним тут как тут оказался Сильвестр. Летописец даже указывал, что они в Челобитной избе «вместе сидели». Определяли, каким жалобам давать ход, каким нет. Но ведь наместниками по городам и уездам сидели их клевреты! Они по-прежнему могли вытворять, что им вздумается. Выборным земским старостам оспаривать их решения получалось слишком опасно.
В семейной жизни Ивана Васильевича добавлялись свои проблемы. У него рождались дочери Анна, Мария. Обе умерли во младенчестве, и Сильвестр играл на этом. Пугал царя, что над всем его родом тяготеет проклятие. Надо по-прежнему каяться, искупать грехи предков. А для этого безоговорочно выполнять наставления Сильвестра…
В октябре 1552 г., после долгих и жестоких боев царь овладел Казанью. Россия наконец-то избавилась от жутких набегов, терзавших ее чуть ли не каждый год, угонов десятков тысяч невольников. Иван Васильевич собственноручно воздвиг крест над поверженным городом. Чествовали героев, хоронили погибших. Но сразу же после победы стали твориться весьма странные вещи. Адашев, Курбский и некоторые воеводы принялись убеждать царя, что он не должен возвращаться в Москву. Доказывали, что ему со всей 150-тысячной армией надо остаться в Казани на зиму, до полного покорения здешней земли. С военной точки зрения эта идея была не просто неумной. Она была гибельной. В разгромленной Казани и разоренной стране зимовать огромному войску было негде! Как его снабжать, когда начнется распутица, ледоход, а потом дороги завалит снегом? Половина ратников вымерли бы от болезней и голода. Или могли взбунтоваться.