Зиянья хотела добавить что-то еще, но занавес приподнялся и в
комнату вошел Уанитль собственной персоной.
- Бабушка! – низко поклонился он Зиянье. – Прекрасная Иксочитль!
– еще один поклон предназначался жене нынешнего тлатоани.
А потом взгляд мужа переместился ко мне. И столько радости и
затаенной нежности было в нем, что мое сердце затрепетало. Уанитль
смотрел на меня не моргая и, кажется, не мог насмотреться.
- Китлали! – прошептали родные губы.
- Уанитль! – взвизгнула, соскакивая с кровати и впопыхах
поправляя шнуровку на груди. – Спустя секунду я уже висела на своем
мужчине, словно обезьянка на дереве. Ну и что, что супруг был
полностью мокрый, и вода, стекая с его одежды, собиралась в
огромную лужу на полу, а еще полностью мочила меня.
- Живой! – шептала я, удерживая в ладошках и покрывая поцелуями
такое родное лицо.
- Живой! – улыбался Уанитль.
Он рывком прижал к себе еще ближе и поцеловал. Не страстно и
жадно. Совсем нет. А так, словно это был не поцелуй, а нечто
большее… Жизненная необходимость.
А я? Я, кажется, заплакала. Выплескивая все, что накопилось: всю
тяжесть ожидания, одинокие ночи без сна, тревогу и беспокойство,
гнетущую тоску, что была моей спутницей все это такое долгое лето
…
- Тише! Тише! Ну чего ты, Звездочка! – любимые губы собирали
соленную влагу с моих щек. – Я тут, с вами!
Я аккуратно спустила ноги, но выскользнуть из объятий мне не
дали. Лишь сильнее прижали к себе, дрожащими руками, скользя по
спине, обнимая плечи. В то время, как губы вновь накрыли мои…
Нужда, трепет, страсть и нежность… Эмоции скручивались в тугой
узел…
Но тут на кровати захныкала наша дочка и мне пришлось
отстраниться.
- А кто тут у нас? – оставляя мокрые следы на полу, Уанитль
подошел к кровати.
Надюшка плакать перестала, раскрыв рот рассматривая отца. Ее
внимание привлекли разноцветные перья, которыми был расшит жилет
Уанитля. Она потянулась к ним, но голова перевесила, крошка
уткнулась лобиком в одеяло, расстеленное на кровати и тут же
заревела.
Уанитль поднял ее, и подкинув пару раз в воздухе, заставил
звонко рассмеяться. А потом нежно поцеловав в ушибленный лобик,
произнес.
- Моя маленькая принцесса! Иди к маме, Ненетль, твой папа
мокрый.
Передавая дочь, муж смотрел на меня, как на самое вкусное
лакомство.
- Как же я по Вам соскучился, мои принцессы!