Головой я изо всей силы ударил его в лицо, одновременно коленом – в пах. Кваzи отпрянул, долю секунды колебался, а потом бросился к балконной двери. Я, упав на одно колено, выпустил две пули ему в спину, но, нажимая на спуск, уже понимал, что промажу.
А кваzи, не оборачиваясь, перемахнул через перила и полетел вниз.
Когда я выскочил на балкон, кваzи как раз выбегал со двора. Его грузная фигура мелькнула и исчезла за углом соседнего дома.
Мне хватило ума не стрелять. Ну и, конечно же, не прыгать. Я не кваzи, чтобы шутя сигать с десятиметровой высоты…
Я посмотрел вниз – там ли консьержка. Но её у подъезда не оказалось.
Проклятье!
– Гражданин следователь! – донеслось от дверей квартиры. – Гражданин следователь, у вас всё в порядке?
– Я не следователь, я дознаватель! – пряча пистолет в кобуру, откликнулся я. – Всё в порядке.
Вернувшись к тому месту, откуда я стрелял в кваzи, я прикинул угол. Все было в порядке, пули ушли в небо, а не улетели в окна соседних домов. Благослови, Господи, низкую застройку в центре и вколоченные в подкорку рефлексы.
– Виктор Аристархович… – тоскливо воскликнула консьержка, оказавшись в дверях кабинета. – Ах, Виктор Аристархович, как же вы так! Зачем же вы так…
Я покосился на неё и решил, что она совершенно искренна. За её спиной маячил дворник – молодой таджик с лопатой в руках. Лопата была штыковая, хорошо наточенная, и я кивнул таджику с одобрением.
– Вы не видели этого, второго? – Я катнул голову носком ботинка.
– Нет! – Консьержка замотала головой. – Нет, нет! Он не входил! Вот как супруга профессора вышла, я всё время на месте была. Никто не входил!
– У вас же есть камера в подъезде? – уточнил я. – Не волнуйтесь, посмотрим, как и что…
Конец ознакомительного фрагмента.