– Веди себя сегодня с матерью, как добрый друг, – ладно, друг? – говорю я.
– Я и есть ее друг. А она – сучка.
– Ничего подобного. Жизнь у нее труднее твоей, хочешь верь, хочешь не верь. Ей же приходится иметь дело с тобой. Как твоя сестра?
– Отлично.
Его сестре Клари двенадцать лет, и она мудра в такой же мере, в какой неискушен Пол.
– Скажи ей, что мы завтра увидимся, ладно?
Телевизор вдруг начинает звучать громче, мужской голос на высоких децибелах балабонит о Майке Тайсоне, который получил 22 миллиона, побив Майкла Спинкса за девяносто одну секунду.
«Я бы и за половину таких денег позволил ему расквасить мне хайло», – говорит голос.
– Слышишь? – спрашивает Пол. – Он позволил бы себе «хайло расквасить».
Пол любит обороты такого рода, считает их очень смешными.
– Да. Ты завтра будь готов к моему приезду, хорошо? Если мы хотим добраться до Битона, штат Техас, выехать придется пораньше.
– Сначала он был Избитон, а после ему хайло расквасили. Ты снова жениться не собираешься? – спрашивает он – как-то смущенно. Не знаю почему.
– Ни в коем случае. Люблю тебя, договорились? Ты посмотрел «Декларацию независимости» и брошюры? Я ожидаю, что к поездке ты будешь во всеоружии.
– Нет, – отвечает он. – Зато у меня есть новый прикол.
Так он называет анекдоты.
– Расскажи. Я им клиентов порадую.
– Лошадь подходит к стойке бара и просит пива, – без какого-либо выражения произносит Пол. – Что говорит бармен?
– Сдаюсь.
– «Эй, а чего у тебя рожа такая вытянутая?»
На его конце линии наступает молчание, говорящее, что каждый из нас понимает мысли другого и надрывает бока от безмолвного хохота – наилучшей, головокружительной разновидности смеха. Мое правое веко начинает подергиваться, вполне предсказуемо. Наступает идеальный момент – и безмолвный смех служит ему печальным контрапунктом – для меланхолических размышлений об утрате того и сего, для быстрого просмотра меню важных и не важных вещей, которое поднесла нам жизнь, а мы не сумели правильно его прочитать. Я же ощущаю взамен всеприятие, защищенное со всех сторон удовлетворением и обещаниями только еще начинающегося дня. Ложного чувства благополучия попросту не существует.
– Отлично, – говорю я. – Просто отлично. Но только – что лошадь делает в баре?
– Не знаю, – отвечает Пол. – Может быть, танцует.
– Напивается, – предлагаю я. – Кто-то довел ее до этого.