Так было, когда в городском парке культуры организовали факельное шествие (не помню уж, по какому случаю), и мы, какая-то случайная толпа молодёжи, с горящими огнями в руке, сами не понимая зачем, шли толпой куда-то по улице, и какое-то странное, агрессивное чувство зарождалось в нас. Вот так, наверное, шли в Германии в 30-е годы чернорубашечники.
Знаменитый очеркист из «Известий» – свой человек в московских литературных кругах. Вечером в гостинице прочитал ему свои лирические наброски. С выражением приятного открытия:
– Вот Катаев ищет молодые таланты… Обязательно покажу ему твои новеллы.
Дал адрес, пригласил остановиться у него в Москве, обещал пристроить мои опыты в журнале «Юность».
Кончилось ничем.
Грипп. Странный сердечный приступ. Острое малокровие – следы полуголодного существования. Был близок к смерти и уже умирал. Чувствовал при полном сознании, как холодеют руки и ноги, кровь отливает от сердца. От страха стал бешено ругаться и кричать. Меня бросились растирать платяными щётками.
Я был в полном смысле слова в тисках смерти и тиски эти разомкнул.
***
В счастье выздоровления как-то утром, лёжа против окна в кровати и, видя, как птицы купаются в золотом свете ранней весны, написал об этом этюд.
В газете у сотрудника «большие глаза». Зачем это? Напишите о Дворце пионеров. У них юбилей.
Слабость. Ноги чугунные. Сердце тяжёлым камнем в груди. Не хочет гнать кровь.
На тех же тяжёлых ногах пошёл на празднество и, не сразу, но написал. Оказалось, что тема перехвачена. Газета не может долго ждать. Очерк мой, над которым я так старался, придавая ему черты поэтичности, не пойдёт. Он вряд ли пошёл бы в таком виде, даже если бы я успел в срок.
Чувство ненужности и случайности в литературном и газетном мире. Да и вообще в жизни. Птицы мои – журавли в небе, и нет даже синицы в руке.
***
Не один уже раз является мысль, что единственным выходом для меня может быть только… Самые близкие мне стихи Артура Рембо:
Слишком долго я плакал!
Как юность горька мне!
Как луна беспощадна, как солнце черно!
Пусть мой киль разобьёт о подводные камни,
Захлебнуться бы, лечь на песчаное дно.
«Работай! Работай!» – только и слышишь, точно мы грузовые лошади, а не люди. Работа необходима ради куска хлеба, а труд есть потребность души. Никогда я не мог