– Пашка прав, – донеслось тогда, от многих моих друзей. Толпа, медленно таяла и расходясь по домам.
– Предатели, – с ехидной улыбкой произнёс Шура.
– А ты Егор поедешь со мной?
С этого момента и начинается самое интересное. Как вы уже наверное поняли Егор это я, а Шура мой закадычный друг, ещё с детского сада. И лучше бы я отказался тогда, но всё-таки не сумел.
– Да, конечно поеду, не оставлять же тебя одного, кикиморам на съедение.
– И меня. И меня с собой возьмите. – сказала Вера Соколова. Маленькая девчонка, с пронзительными голубыми глазами.
– Уж лучше где-нибудь в болоте утонуть, чем с моими родителями на даче.
Глядя на лицо Шуры, можно было предположить, что ему вручили Нобелевскую премию, однако непонятно в какой номинации. Он крепко обхватил нас обеими руками, и повис над асфальтом, как мокрый свитер на бельевой верёвке.
Вера под тяжестью дружеских объятий, чуть не упала на землю. Посмотрев косым взглядом на Шуру, она щёлкнула зубами прямо над кончиком его длинного носа. Шура мгновенно плюхнулся наземь, затем потёр свои замёрсшие руки, и растянув улыбку во всю ивановскую провозгласил:
– Ну что друзья мои. Тогда в путь!!!
Будильник прозвенел неожиданно, как старый церковный колокол, разбившийся на сотню металлических осколков, где то в глубине моей черепной коробки. Подпрыгнув на месте, я сел на кровати, протёр глаза руками и с удивлением заметил, что одежда на стуле отсутствовала. Странно это всё, ведь всегда кладу в одно и тоже место.
– А это ты Пифагор (так зовут моего кота). И как вас сударь прикажете понимать? Что так смотришь? Не мяукай, свои ошибки нужно признавать брат. Ладно, ладно сейчас налью молока, только замолчи пожалуйста, без тебя тошно. Так куда ты говоришь, закинул мою рубашку. А Пиф?
Но молодой котёнок лишь смотрел на меня, и не отводя глаз продолжал мяукать несмотря не на что.
– Ну, это уж слишком, знаешь ли.
Достав слегка помятые брюки, лежавшие за пыльной боковушкой дивана, я настойчиво сверлил взглядом бедное животное, а когда стал одевать рубашку, он будто нарочно вцепился в рукав крохотными зубками, и резко потянул на себя.
– Ну что ты делаешь, дай хоть раз спокойно одеться.
Всё без толку, Пифагор продолжал упорствовать, создавая этим действием чёткое ощущение того, что отпускать меня из дома ему просто не хотелось. Сейчас я думаю немного иначе: