– Голубого?
– Сами вы голубого! Палевого! Нежно-палевого! Если вы любили своего папу, вы поймёте, о чём я говорю! Вы любили своего папу?
– Папу любил! Палёные кальсоны не люблю!
– Да что вы такое говорите? Энергия гульфика! Но вам, Шура, нельзя попадать в Англию ни под каким соусом! Во-первых, вас не пустят из-за этого дурашливого взгляда! Когда вы научитесь смотреть томно? Ну, смотрите же на мир нормально! Когда я преподавал в вузе…
– А вы ещё и в вузе преподавали?
– Всякое бывало!
– И что ж вы там, Остап Ибрагимович, перподавали!
– Допустим коллоидную химию! Устроит? Я вообще специалист широкого профиля! Где угодно и что угодно могу преподавать!
– И космологию?
– Отчасти!
– Кажется, мы отвлеклись?
– Да уж! Смотрите нормально! Почему у вас глаза всегда бегают и почему они бегают в разные стороны? У вас что, астигматизм и косоглазие в одном флаконе? Мне страшно будет оставить вас там в таком развращающем изобилии! Вы рухните под тяжестью своих недостатков! Не потерять бы героя!
– Сами вы дурак, Ипполит Матвеевич! – весело отвечало молодое дарование.
Вслед за этим друзья отвернулись друг от друга и беседа на некоторое время заглохла.
***
Тут нам надо отвлечься, чтобы отлить там, у стены. Посвятим время, пока моцартовская струя музкально звенит, орошая чей-то почтовый ящик с газетой «Красная Звезда» в нём, поискам собственного амбивалентного Я. Это самая крутая забава интеллигентном молодёжи последнего времени – постоянно искать своё собственное амбивалентное Я. В этой забаве канули целые пласты общества и благодаря ей буквально через пару лет страна получит следующее поколение потрясающих своими способностями бомбистов-энтузиастов.
Читатель знает, что не деньги, не карьера, и даже не любовь прекрасных женщин – главное предназначение жителя Фиглеленда, а денные и нощные поиски собственного Я. Это имеет под собой столь мощные фундаментальные камни, что без сомнения нуждается в пояснениях. В Древней Греции, где каждый куст, каждая точка, с которой идёт обзор – уникальны, понимание этой уникальности пробуждали любовь к окружающему миру и упоительное чувство соучастия в нём. Имено здесь, чувствуя коррдинаты каждого мгновения и каждой точки пространства, человек определяет свою сущность с лёгкостью и естественностью. Но представьте себе, что этот человек живёт не на Пелопонессе, а где-нибукдь в центре Сахары. Зададимся вопросом, а будут ли его поиски привязки к миру здесь столь же успешными, как в Греции, зацепится ли он за куст перекати-поле или кучу кизяка? Найдёт ли своё амбивалентное Я? Возведёт ли в честь его храмы и статуи? Выдумает ли богов? Сомнительно! Так и в Фиглеленде, где к ровной, как бильярдный стол, территории присоеденены ещё и холодные зимы и дикие летние ветра «карачуи», и нередки стаи докучливых шершней, сладкая Кремонская саранча и набеги кочевых соседей, алчных до Фиглелендского сатина и девок – так и Фиглеленде всегда была проблема – определить кто ты, где ты, откуда ты, и куда тебе, братан, надо идти! Местный житель, средний местный житель, по большей части, кривоногий, лысый и пузатенький, всегда по-своему, с выдумкой и блеском справлялся с этой проблемой. Да, ему некогда было строить храмы и Парфеноны, дабы определиться с опорными точками свооего смурного существования, но он интуитивно, эмпирически всегда удивительно верно находил точки, где ему можно в нужный момент отлить. Эти места и стали цивилизующими центрами растущей Фиглелендской Джамахерии, со временем распространив её благотворное влияние от северных морей до южных гор, от Малахольдкнепинга до Отбутсменнбурга и Крилла.