– Ты когда водить научишься? – спросила Алина.
– А зачем мне это?
– Ты же вроде раньше хотела. Помнишь, ещё в пятом классе училась, всё не могла дождаться, говорила, в семнадцать лет на права выучусь.
– Да когда это было.
– А всё равно было бы неплохо. А?
– Вот что мне кажется странным, – сказала Анита, – Когда гляжусь в зеркало, налюбоваться на себя не могу. Кажется, такая я красавица. Глаз не отвести. На вебку ноута хорошо получаюсь, надо только подбородок опустить. Хоть я и знаю, что он меня искажает – лицо делает шире, что ли. Когда пытаюсь сфотографироваться на твой фотик, получаюсь хуже некуда. Он меня какой-то выпуклой делает. Но не просто выпуклой, а на свой лад. Увидит кто-нибудь эти снимки и решит, что я такая и есть. А может, я такая и есть? Нет, не такая, я проверяла у зеркала. В зеркале лицо у меня длинное, а в объективе – круглое, в зеркале у меня нос ого-го какой рельефный, впадинки там под глазами, переносица тонкая, щёки ровные, а в объективе – фиг там, круглый, торчит. И впадинок нет, и переносицы не видно, и щёки торчат, и губы торчат, и лоб узкий…
– Да красавица ты у нас, – проворчала Алина.
– Я не о том, – протянула Анита, – Красавица, не красавица – дело вообще десятое. Мне просто интересно, за счёт чего такие разные картинки получаются. Миллиметр убрали там, миллиметр прибавили сям – и ощущение другое, лицо другое.
– И к чему ты всё это говоришь?
– Да-а-а-а… ни к чему.
– Ты не о том всё думаешь, – сварливо сказала Алина, – Пока время есть, подумай, чем весь год заниматься будешь.
– Будет время – подумаю.
– Сейчас думай, – Алина проговорила это ровным голосом, глядя прямо перед собой. Руки её чуть напряглись на руле.
В укатанной глинистой дороге стали попадаться мелкие ямы и выбоины. Анита прислонилась лбом к вибрирующему стеклу и тут же отпрянула.
В бутике в здании кооператива, куда они зашли, были одни платья. Анита отобрала из всего многообразия пару штук, Алина – пару десятков. Продавщица по очереди подносила их к примерочной по два-три и вешала на алюминиевую штангу, державшую занавеску. Анита стягивала их к себе и складывала на пластиковый стул с поцарапанными ножками.
– Во-о-от, отлично сидит, вам очень идёт, – с чувством говорила продавщица, едва окинув беглым взглядом очередное платье.
– Не, – коротко отвечала Анита и уходила обратно за занавеску, к двери с зеркалом, коробкам, сложенным в углу, половику и стулу.