– Кроме домика на окраине Губино, где жили твои родители, – подколол Алексей. – Кстати, как они, где они сейчас?
– Как где, здесь же и живут.
– В этом доме?
– В этом доме.
– Насколько я помню, они жили в своей квартире в Виноградове, а здесь был только огород.
– А, вспомнил! – оживился Данила. – Помнишь, как она тебя шуганула, когда ты сорвал одно пёрышко лука.
– А то. Суровая женщина. Она ведь оттаяла только тогда, когда я помог ей накрыть грядки сеткой от грачей, а потом ещё и полить, – засмеялся Алексей.
– Это правда, моя мать в этом отношении очень щепетильный человек, она считает, что есть должен только тот, кто вырастил свою продукцию своими руками.
– А что за дело у тебя? – спросил Алексей. – Ты меня заинтриговал, честное слово.
– Ну вот, – разочарованно протянул Данила, – сразу о делах.
– Ну, прости, Даня.
– Да ладно, сам такой же. Но вот что скажу, о деле мы поговорим в самое неподходящее время, – таинственно прошептал Данила. – А распорядок дня у нас будет такой…
Распорядок дня Подноветному сильно понравился. Сначала за старым, заброшенным садом они копали в навозе червей, готовили рыбацкие снасти, а потом, поближе к вечерней зорьке, поехали к речке, которая протекала от Губино километрах в двух.
Речушка была небольшая, метров десяти в ширину, но с довольно живым и тягучим течением. Остановившись у небольшого обрыва, Данила, выйдя из машины, потянулся, сцепив за головой руки в замок, с видом Наполеона оглядел прибрежную луговину, березово-осиновый лесок вдалеке, хатки дачного посёлка и произнёс с пафосом:
– Вот, бродяга, это моя родина. Люблю, чёрт подери, эти места. Здесь душа и разум отдыхают, словно у материнской груди. Ну, чего стоишь, разворачивай снасти.
Клевало плохо. Водная стремнина топила поплавки, они постоянно прижимались к лопухам, которые свисали над водой, и потому удочки часто приходилось перезакидывать.
– Так мы ничего не поймаем, – разочарованно сказал Алексей. – Придётся рыбу на уху покупать вон у тех пацанов.
Он кивнул в сторону мальчишек, которые тоже то и дело махали удочками метрах в ста от них. Данила лишь посмеялся:
– Подожди немного, торопыга, всему своё время. Рыба не дура, она тоже по режиму кушать хочет.
Только Данила произнёс эти слова, как у Алексея поплавок вдруг утонул, поднялся над поверхностью, снова утонул. Он рванул удилище – на солнце сверкнул серебряный лапоть и с плеском упал в воду.