– Вау! Мне как раз нужны были именно такие кисти. Но как ты догадался? – восторженно залепетала Вера.
– Ну, дорогой мой да Винчи, зная, как ты любишь рисовать, мне даже Шерлока Холмса нанимать не пришлось, чтоб догадаться!
– Спасибо! Но, они же очень дорогие! – окончательно смутившись, вымолвила она.
– Не дороже чем твое искусство, так что бери, не стесняйся, мне приятно делать тебе приятно! – улыбнулся Антон, весело передернув плечами.
– Спасибо! – Вера опустила голову, чтобы спрятать лицо, ставшее пунцовым.
– Ну, так ты мне все-таки разрешишь войти? Или может, дорисуем портрет в дверях? Хотя, так, наверное, даже интересней. Портрет Моны Антоны, застрявшей в дверном проеме! – Антон принялся весело позировать.
– Ой, прости, проходи, пожалуйста! – смеясь и смущаясь одновременно, пригласила Вера.
– Спасибо, а то я уж здесь удобно пристроился! – снимая обувь, ответил Антон.
Пройдя в комнату, он сразу заметил холст, который Вера создала за утро.
– Вааау! – у Антона отвисла челюсть, а глаза заняли все пространство на лице, и за его пределами.
– Вот это да! – он осторожно взял холст в руки и начал бережно его рассматривать.
На холсте была изображена заря.
Лучи только что проснувшегося солнышка были едва заметны, они слегка касались морской глади, словно лаская ее.
По небу проплывали белоснежные облака и кое-где еще были видны звезды, не успевшие растаять в синеве утреннего небосклона.
На берегу стояла молодая девушка и протягивала руки к морю, которое словно поглотило ее любовь; на ее щеке застыла слезинка.
Ее волосы и легкий летний сарафан развивались на ветру, а прямо над ней в бесконечной синеве небес парили две белокрылые чайки, словно сочувствуя ей и стараясь утешить.
Где-то вдали покачивался на волнах белый парус, и казалось, что он был совсем рядом, но дотянуться до него было невозможно.
– Вера, у меня просто нет слов! – взволновано проговорил Антон. – Я даже не знаю что сказать. – Он не мог оторвать глаз от картины. – Здесь и трагизм и надежда, и печаль и радость как будто все слилось воедино. И необыкновенная красота, как будто ее писали не кистью, а душой, хотя я уверен, что так и есть!
Вера незаметно смахнула слезинку. Антон говорил с ее душой, и она отзывалась ему. Казалось, он видит ее насквозь и понимает без слов.
– Вера, ты необыкновенна! Ты очень талантлива, нет, даже больше чем просто талантлива, ты способна видеть глазами сердца и чувствовать душой, а это свойственно далеко не каждому, – Антон говорил абсолютно искренне.