– Максак, ты, что ли, фундамент заливать собираешься?
– Не Максак я, а Максим, – напрягся мастер. – А тебе что?
– Какая разница: Максим, Максак. Главное, не чудак…
– Ты базар-то свой фильтруй…
– Ну горячий ты стал, корефан, – Евфрат примиренчески похлопал мастера по плечу. – Когда работал на зерноскладе, был поспокойнее.
Да, Максимыч с тех пор заметно изменился. И желтоглазый лукавец, с небритыми подельниками вывозивший с тока якобы подгнившее зерно, тогда тоже был другим – тщедушным и молчаливо-приветливым. Сейчас оплыл жирком и лоснился наглостью.
– Ну что тебе?
– Дело есть. Нужен раствор. Я ж у вашего Моисеевича дом купил, перестраивать буду, – сообщил любопытную новость новоиспеченный «земляк» Евфрат. – Рассчитаюсь сполна – реально. Даже так: сначала рассчитаюсь, а потом раствор заберу.
– Как это?
– Короче, я тебе бригаду бичей на время привезу. Они опалубку поставят, фундамент зальют. Не бойся, мои бичи в этом деле толк знают: кирка, лопата, и та горбата, – весело и с нарочитым акцентом пропел Евфрат.
Бригаду бичей он привез, как и обещал. Работали они ни шатко ни валко – сказано же: бичи – «бывшие интеллигентные человеки». В перерывах пили самопальную водку, выданную Евфратом «по полбутылки на рыло», и закусывали бесхитростным харчем. Катерина приготовила им наваристый краснознаменный борщ. Иные из бичей оживились, и Максимычу они уже не казались такими бесцветными и шелудивыми. Однако мастер не рискнул выслушивать жалостливые, разжижающие его хозяйскую суровость истории их падений, потому упреждающе матерился.
Подошел Лазарь Моисеевич вместе с родовой премудростью и наркомовским портфелем в руках, но без членистоногого нивелира. Последний ему был не нужен. Землемер-прозорливец, знавший, что хутор рано или поздно затопит, и продавший свой дом желтоглазому Евфрату, отбывал нынче на родину предков. Он омрачил складками лоб, где, очевидно, корчились мысли, вытер несоразмерным платком выдающуюся часть лица.
– Стройся, Максимка, стройся… – сдержанно сказал он и побрел через сатанинские заросли чертополоха.
Казалось, прямо в страну обетованную, но под взгорком его ждала высокомерная иномарка. Бичи опустили лопаты, как крылья смирения. «Им лишь бы не работать», – зло подумал Максимыч, однако промолчал. Перламутровый раствор растекался по траншее, как похотливое желание дьявола.