?
Я хмыкнула:
– И что?
Постучав маленьким пальчиком по моему лбу и видимо пытаясь вбить туда интерес к данной теме, подруга ответила:
– Что-что… Другие слова знаешь?
Я помотала головой, изобразив дурочку, а потом более серьезно ответила:
– Лен, ну не верю я в эти бредни про любовь с первого взгляда. Мы в каком веке живем? К тому же, как ты полагаешь я пойму, что именно он – тот самый? Не на лбу же у него будет написано, верно?
Подруга, у которой довольно часто бывают такие вот «приступы» романтического настроения, подмигнула мне со словами:
– Нет, у твоего единственного не только на лбу написано будет… У него на шее будет огромный транспарант, с неоновой подсветкой, музыкальным сопровождением и танцорами.
Я прыснула от смеха и решила поддержать подругу:
– Ага, а сам он будет обмотан цепями, как девица, которую в жертву дракону принести должны.
– Нууу…Может все будет не так уж и плохо? Освободишь его, как принцессу из сказки, он и женится сразу.
– Не-не-не… Скорее он бросит в меня свой транспарант и умчит куда подальше, чтобы не случилось чего.
Ленка звонко рассмеялась и спросила:
– Догонять будешь?
– Ну еще бы… Догоню, огрею дубиной по голове и затащу в свою пещеру.
Перед моим внутренним взором довольно четко предстала картина как я, закутанная в шкуру мамонта и с дубиной на плече, тащу на свой чердак какого-нибудь «домашнего» мальчика, в костюмчике и при галстучке, с очками-таблетками на веснушчатом носу. Сама не знаю почему, но «мой единственный» почему-то предстал передо мной именно в таком виде – веснушки, это обязательный атрибут моего суженного. А… У него еще ромашки пожухлые в одной руке должны быть. Это чтобы от дракона отбиваться легче было.
Ленка, все так же смеясь, пошла быстрее (есть у нее такая привычка – когда задумается, прет на пролом как немецкий «Тигр»), я, естественно, тоже прибавила ходу. Заметив это, Лена, в кои-то веки, решила немного развлечься и не придумала ничего лучше, как побежать по парковой дорожке, которая буквально в нескольких метрах впереди сворачивала в сторону.
А вот произошедшее дальше я сама не могу вспомнить с точностью – только что мы шли, весело болтая и увлеченно представляя себе «моего единственного», а в следующий миг я уже лежала пластом на ком-то, кто очень невежливо ругался сквозь зубы. То есть, он пытался ругаться, но походило это больше на предсмертные стоны тяжелораненого. Ну или сильно покалеченного, что тоже вполне могло соответствовать истине.