И в дальнейшем Ленин горой стоит за своего любимца. Когда молодой Бухарин рьяно выступил против Малиновского, Ленин написал ему письмо на бланке ЦК: если он будет продолжать клеветать на Малиновского, его исключат из партии…
Реабилитированный Малиновский продолжал служить РСДРП. Во время войны он пошел добровольцем в армию с секретной задачей – сдаться немцам и в плену вести большевистскую пропаганду среди русских военнопленных. В Партархиве существует заботливое письмо Ленина Малиновскому об отправке ему в 1915 году теплых вещей в лагерь военнопленных.
Однако после Февральской революции провокаторство Малиновского было доказано. И Ленин… продолжал биться до конца! По западным источникам, он решительно заявил комиссии Временного правительства: «Я не верю в провокаторство Малиновского, потому что будь Малиновский провокатор, то от этого охранка не выиграла бы так, как выиграла наша партия…»
В этом ответе Ленина, возможно, открыт ключ к удивительной ситуации. Действительно, Малиновский принес партии куда больше пользы, чем вреда: его зажигательные речи в Думе, существование «Правды» – газеты большевиков, где печатались крамольные статьи, – все это властям приходилось терпеть под нажимом охранки, покрывавшей Малиновского.
О том же говорит один из руководителей охранки, Виссарионов: «Когда я стал читать его выступления в Думе, я пришел к заключению, что более нельзя продолжать работу с ним».
В этом заявлении слышится голос обманутого человека.
Однако документов становилось все больше, и большевикам пришлось уступить. Имя Малиновского стало синонимом провокаторства наряду с именами Азефа и Дегаева. И вот после Октябрьского переворота, в октябре 1918 года, Малиновский… возвращается из Германии в Петроград! Его тотчас арестовывают, переправляют в Москву. Уже 5 ноября в Кремле состоялся суд, и Малиновский сделал странное заявление, о котором в своей книге о Ленине пишет Луис Фишер: «Ленину должна быть известна моя связь с полицией».
Он просил очной ставки с Ильичем, но… его поторопились расстрелять.
Думая над историей Малиновского, я вспомнил свою студенческую юность. В тот год у нас шли практические занятия в том самом Историческом архиве, где находились уже упоминавшиеся картотеки провокаторов и революционеров. В те годы в архив часто приходили запросы старых большевиков, хлопотавших об установлении им пенсии за революционные заслуги.