— Нет! Я могу тоже драться и убивать зомби!
— Как сегодня? — Хэнк обвел взглядом обглоданные трупы. — Когда
на нас напали мертвяки, ты сам первый заорал, что надо бежать! Я
может быть и остался бы, но после того, как ты рванул в кусты,
понял, что одному мне в любом случае не справиться. Кречет прав. Ты
не хищник, ты никчемный… Прости, что так вышло, но я должен тебя
убить.
— Нет! — заорал долговязый и бросился на Хэнка размахивая
топором.
Бах! — грянул выстрел, и картечь разворотила лицо Каланче. Его
зубы, глаза и язык разлетелись на кусочки. Он даже не смог
закричать, а лишь захрипел и завалился на траву. Он еще дышал,
когда Хэнк подошел к нему:
— Прости, друг. Я думал в обрез заряжена пуля.
Каланча что-то хрипел. Слова по интонации отдаленно напоминали:
“Добей, добей”. Но без языка и без зубов трудно говорить.
— Прощай, — сказал Хэнк и, выхватив нож, ударил друга в сердце.
Тот дернулся и затих.
Коренастый выдернул нож, обтер его о рубаху убитого и подошел ко
мне:
— Я выполнил твой приказ, Кречет. Я прошел испытание?
— Нет, — ответил я и размозжил его голову березовой дубиной.
Удар получился мощный с разворотом. В этот раз бить мне никто не
мешал, и дубина точно врезала по виску, раскроив кость. От такого
удара один глаз бородача выскочил из орбиты и повис на жилке. Хэнк
удивленно вздохнул напоследок и замертво упал на землю…
— Ну вот, - проговорила Лилия. - А говоришь, что я должна верить
в людей…
Я нагнулся к трупу бородача и задрал повыше рукав его грязной
джинсовой рубахи. На его предплечье красовалась татуировка:
перевернутая пятиконечная звезда в круге.
— Это не люди, — сказал я. — Это апостолы…
— Как? — удивилась Лилия.
— Наверное, они нацепили лохмотья и прибились к беженцам еще
вчера. Я не узнал их и прикрепил к этой группе. Сегодня, как только
запахло жаренным эти выродки сбежали, а услышав выстрелы, вернулись
и засели в кустах. Думали, что смогут чем-нибудь поживиться,
например, пистолет у меня забрать, когда меня сожрут. Но мы выжили,
и Хэнк понял, что с нами выгоднее дружить. Но я заметил его
татуировку, когда он вышел на поляну и махнул рукой.
— А если бы они оказались не апостолами, — спросила Лилия. — Ты
бы их отпустил?
— Нет,- ответил я. - Я поступил бы точно также.
— Страшный ты человек, Кречет, — улыбнулась Лилия, — такой же,
как и я…