— Нет! — заскулил Юрген. — Это наши с тобой дела, они не при чем.
Что тебе от меня нужно? Почему ты так со мной?
— А ты не догадываешься?
— Нет..
— Это из-за тебя мне пришлось уйти, — злобно процедил Калиб. — И,
вытащив откуда-то старую газету, швырнул ее в лицо Юргену. —
Смотри, там все написано…
— Помню эту газету, — тихо проговорил Юрген. — Я всегда ношу с
собой такую же. Но я все рано не понимаю почему ты ушел?
— А что мне оставалось? — прошипел Калиб. — Внешне мы были с тобой
одинаковы, но ты всегда прилежно учился и слушался родителей. Тебя
все любили и прочили блестящее будущее. А на меня смотрели, как на
обязательный придаток, как никчемное приложение к талантливому
братцу. А я не хотел учиться, я хотел заниматься спортом. Но меня
постоянно одергивали и ставили тебя в пример. Я вынужден был все
делать, как ты. Ходить в ту же элитную школу, изучать те же
гребаные науки, заниматься чертовой музыкой. Однажды мне это совсем
надоело и я ушел…
— Прости, я не знал…
— Ничего, брат, теперь нам никто не помешает быть вместе. Но я
все-таки вернулся и убил бы твоих новых друзей. Вдруг они будут
тебя искать?
— Нет, не делай этого…
— А что ты так за них беспокоишься? Я смотрю, они стали тебе
дороже, чем я?! Разворачивай машину, разделаемся с твоими
попутчиками и поедем в бункер.
— Нет, ты сумасшедший! Заряда батареи не хватит, чтобы вернуться
потом в бункер.
— Не важно, — ледяным голосом проговорил близнец, — разворачивай
тачку. У меня в револьвере как раз три патрона.
— Так это мой револьвер? — воскликнул Юрген и откинул крышку
бардачка. — Я припрятал его на черный день, как ты нашел его?
— Мы же близнецы, — довольно хмыкнул Калиб, — а близнецы мыслят
одинаково. Неужели ты думал, я не догадаюсь, где ты прячешь оружие?
Разворачивай тачку, сука!
Калиб снова приставил дуло к затылку брата. Обливаясь слезами,
Юрген развернул машину и бормотал:
— Прости, Гектор, прости Энн, прости рыжий парень, я не хочу вашей
смерти, но мне очень страшно. Я ничего не могу поделать, мой брат
всегда был сильнее меня.
— Что ты там бормочешь?
— Ничего, я просто молюсь!
— Бога нет, недоносок.
— Но мы же все детство ходили в церковь? — удивился Юрген. — Ты
разве не помнишь?
— Я это ненавидел больше всего! Притворяться и поклоняться
несуществующему духу…