Среди всхлипов и хрипов охотник с трудом различал ее слова:
— Я проклинаю тебя, охотник. Придет время, и твоя рука дрогнет.
Ты сменишь сторону, предашь свои принципы, и те, кто были верными
друзьями, станут самыми лютыми врагами. Огонь, которым ты сжигаешь
меня, вспыхнет и в твоем сердце!
Даррен не выдержал, вытащил клинок из ножен, притороченных к
поясу, и срубил разговорившуюся голову, только тогда ведьма
замолчала.
Серый пепел взмыл в воздух тошнотворным облаком и плавно осел на
одежду и непокрытую голову. Даррен брезгливо стряхнул его и, куском
льняной ткани обтерев оружие, убрал в ножны.
Мужчина дождался, пока догорят останки, и вздохнул.
— И почему каждый раз их так тянет поговорить?!
Он пнул подвернувшийся под ногу камень в пепел и услышал
металлический звон среди потухших углей.
Пришлось наклоняться и смотреть, что там. Потому что оставленная
побрякушка, как и любая вещь, которая была при убитой, могла нести
угрозу.
Охотник кинжалом за тонкую цепочку подцепил золотой амулет в
виде двух переплетенных узлов. Он напомнил жетон сестры,
подтверждающий, что она дипломированный маг... Даррен задумался о
том, что бы это могло значить. Неужели старуха когда-то была магом?
Или она украла эту висюльку?
Охотник быстро убрал находку в сумку и направился обратно в
деревню, чтобы проверить, покинули ли призраки этот мир.
Даррен
Когда я вернулся в небольшую деревню на самой границе маленького
северного государства, солнце уже окрасило горизонт непривычными
для глаз алыми лучами. Такой рассвет — плохой знак. Не то чтобы я
считал себя суеверным, просто не любил неожиданности.
Призраки, встречавшие меня, когда я только пришел сюда,
растаяли, будто их никогда и не было, но слова проклятой ведьмы
впились в мое сознание гадкой занозой. Неужели кто-то из людей и в
самом деле способен на такую мерзость?
Я со всей присущей мне дотошностью решил всё же попытаться
проверить, понять и докопаться до истины.
По наитию выбрав самый большой из домов, я вошел в открытую
нараспашку дверь и направился на просторную кухню. Ничего странного
в глаза не бросалось. Обычная комната: стол и стулья из
потемневшего от времени дерева, давно остывшая печь...
Пожал плечами и обошел просторные, нехитро обставленные спальни.
Снова мимо.
Только когда поднялся на чердак, нашел множество вещей,
абсолютно не подходящих для сельских жителей. Хранились тут и
роскошные дамские платья, и мужские костюмы, дорогие кожаные седла,
сбруя с отверстиями, в которых явно когда-то были вставлены
самоцветы... Вряд-ли кто-то оставил бы эти ценности по доброй
воле.