Гриббель усмехнулся:
– Ты чокнутый, приятель.
– И потом, – продолжил Адам, чувствуя, что его понесло, – она заявляет, что, мол, в этих больших городах – Бостоне, Денвере, Лос-Анджелесе – нет никого похожего на нее. Какое самомнение, а?
– Адам?
– Что?
– Ты, кажется, наворотил лишнего, брат мой.
Адам кивнул:
– Верно.
– Ты любишь перемудрить, Адам.
– Так и есть.
– И потому ты – лучший адвокат, какого я знаю.
– Спасибо, – сказал Адам. – И нет, ты не уйдешь с работы раньше из-за своего выступления.
– Да ладно. Не будь таким.
– Прости.
– Адам?
– Что?
– Парень в той песне. Бродяга, который просит ее отправиться с ним в Бостон.
– Ну?
– Ты должен отдать справедливость девушке.
– Это как?
– Парень говорит, что она сможет продавать свои картины на тротуаре у кафе, где он надеется получить работу. – Гриббель развел руками. – И что это за финансовое планирование?
– Туше́, – признал Адам с легкой улыбкой. – Может, им вообще лучше расстаться.
– Не-е. Между ними есть что-то хорошее. Это слышно по его голосу.
Адам пожал плечами и направился в свой кабинет. Приступ красноречия приятно отвлек от забот. Теперь он снова заперся в собственной голове. Скверное место. Адам сделал несколько звонков, встретился с парой клиентов, проконсультировал паралегалов, удостоверился, что инструкции выполняются. Мир движется дальше. Возмутительно. Адам осознал это, когда ему было четырнадцать и его отец внезапно умер от сердечного приступа. Мальчик сидел рядом с матерью в большой черной машине, смотрел в окно и видел, что все остальные люди продолжают жить своей жизнью. Дети ходят в школу. Родители – на работу. Машины сигналят. Солнце все так же светит. Его отец умер. И ничего не изменилось.
Сегодня ему снова пришлось вспомнить об очевидном: миру нет никакого дела до нас и наших мелких и крупных проблем. Мы этого так и не понимаем. В нашей жизни происходят потрясения – разве остальные люди не должны хоть что-то заметить? Но нет. Для окружающих Адам выглядел таким же, как прежде: вел себя так же, чувствовал то же самое. Мы злимся, если кто-то подрезает нас на дороге, слишком долго делает заказ в «Старбаксе» или не отвечает так, как мы ожидаем, и мы не представляем, что в душе эти люди, возможно, имеют дело с проблемами промышленного масштаба. Возможно, их жизнь рассыпается на кусочки. Может статься, они переживают какую-нибудь неизмеримую трагедию, а их существование в границах разума висит на волоске.