Написал прошение о помиловании, где все чистосердечно описал, но пришёл отказ.
Писатель перестал есть, выходить на прогулку и начал разговаривать сам с собой.
Однажды ночью у двери камеры раздались шаги. Лязгнул засов. Писатель не спал, он знал, что рано или поздно за ним придут. Он сполз с нар и забился на полу в истерике.
Ещё немного и он бы наверное обосрался или сошёл с ума от страха. Но тут услышал знакомый голос и увидел перед собой того самого прокурора, которого считал погибшим.
Писатель ничего не мог сказать. Он только горько зарыдал.
– Успокойтесь, товарищ писатель! – Сказал прокурор. – Была допущена ошибка. Вы свободны.
В этот же день, писатель вышел на волю. Но говорят, что у него слегка поехала крыша и он перестал спать ночами. Всё время ждал, что за ним придут.
После этого он уже никогда не просился в тюрьму и не писал о зоне.
* * *
Шло время, и мы с Леной все больше и больше отдалялись друг от друга. Точнее, отдалялась она. Ей становилось скучно. Я продолжал ее любить, как прежде.
Когда почувствовал, что могу реально потерять ее, я испугался. И понял, что надо и впрямь что-то делать.
И я придумал… Я начал зарабатывать деньги. Делал ей дорогие подарки, водил в рестораны, кутил. Привёз из Греции меховую шубу известного бренда «Imperia Furs». В новой России она стоила примерно столько же, сколько до перестройки я зарабатывал за десять лет.
В конце восьмидесятых, в смутное время запущенной перестройки, когда и законоисполняющие органы, не знали, что уже можно, а что ещё нельзя, во времена всеобщей растерянности и наивных надежд, заработать было легко.
Один из моих приятелей, хорошо ориентирующийся во времени и пространстве открыл центр НТТМ при райкоме комсомола. А я придумал, как делать деньги из ничего. Из воздуха.
* * *
В тот день мы лежали рядом, чуть отодвинувшись друг от друга. Её кожа была загорелой, даже несмотря на зиму. Вызывающе торчали тёмно-коричневые соски. Она лежала рядом со мной бесстыдно обнажённая, и я чувствовал, что люблю каждую клеточку ее тела. И мне было в эту минуту абсолютно всё равно, замужем она или нет. Важно было совсем другое, что этой покорной, жадной, бесстыдной плотью владею я.
Я лежал и ждал, когда она откроет глаза.
Лена медленно повернула ко мне голову и сказала:
– Вчера к нам приходили. Спрашивали про тебя.