Сил сделать энергичный взмах, чтобы стряхнуть с клинка в песок то, что на нем осталось, нет, потому кое-как вытираю меч о спину покойника, взваливаю на плечо и хромаю дальше. Ноги дрожат пуще прежнего, но зато боли в ободранных и окровавленных ступнях не чувствую: привык.
Еще немного, еще чуть-чуть. Если я миную ущелье и на выходе не увижу конечной цели своего кошмарного пути – брошусь на меч, потому что сил уже нет совсем, а способ умереть быстро как раз появился.
Но миновать ущелье я не мог. Просто потому, что пятью минутами позже наткнулся на десятиметровую стену, полностью перегородившую проход, и ворота. Наверху – пара часовых в странных красных одеяниях, у ворот – какой-то тип в форме цвета хаки. Вот он поднимает руку с зажатой саблей и бьет по воротам. Поднимает и бьет. Поднимает и бьет.
Еще один покойник, я догадываюсь об этом еще до того, как он поворачивается ко мне.
Последний поединок – и я спасен. Кажется. На ногах уже стою только каким-то чудом, но падать не намерен. По крайней мере, живым я не упаду.
Мертвец, волоча саблю по песку, медленно двигается ко мне. Я становлюсь в стойку, самую устойчивую, какую только знаю. Ноги дрожат, а вот руки вроде бы не очень. Поднимаю меч и жду. В кэндо недаром есть поговорка: «Кто делает первое движение, тот проигрывает». Я вообще-то кэндо всегда считал забавой детишек, ведь эта дисциплина ставит во главу угла «до» – путь. Путь меча – не совсем боевое искусство, это метод патриотического и волевого воспитания. Другое дело кэндзюцу: это настоящая боевая дисциплина, тоже с мечом, но тут главную роль играет именно мастерство боя. Потому кэндзюцу – всегда более зрелищный спорт, с агрессивными энергичными ката и приемами.
Но вот сейчас у меня нет никакой энергии и сил на агрессивное наступление. Я просто поднимаю меч и жду. И хотя принцип «кто делает первый ход – проигрывает» на самом деле миф, заблуждение – в случае с медлительным мертвецом может и сработать.
Вот он делает шаг вперед и отводит правую руку с оружием для кругового удара. Пора. Я бью сверху вниз, одновременно приседая, клинок хоть и слегка затупленный, но удар наискось и вниз с легкостью отделяет голень противника от бедра. Мертвец падает на правую руку, лишаясь возможности нанести ответный удар, а я обхожу его сбоку и точным ударом вгоняю клинок в шею, отделяя голову.