– Я думал, в невесомости стукаться не больно...
Торопливо оглядевшись, я вытащил из-под кресла ремень
безопасности. Он болтался во все стороны, как сонный удав, но я все
же ухитрился намотать его на руку. Потом легонько оттолкнулся от
кресла и повис в воздухе.
– Стас, хватайся за ногу!
– У тебя кроссовки грязные, – буркнул Стас, но все же ухватился.
Я стал подтягивать нас обоих к креслу.
Через минуту мы сидели в нем, пристегнувшись и тесно прижавшись
друг к другу.
– Что будем делать? – поинтересовался Стас.
Я промолчал. Опыта пилотирования космических кораблей у меня не
было, разве что в компьютерной игре «Гиперспейс»... Тут у меня
возникла жуткая мысль:
– Стас, ты думаешь, мы просто на орбиту вышли или прыгнули через
гиперпространство?
– Через нуль-пространство, – поправил меня Стас, он был
поклонником Стругацких. Потом задумался. А я, как идиот, ожидал его
решения.
– Через нуль-пространство, – твердо сказал Стас. – На планету
инопланетян.
– Почему? – с ужасом спросил я.
– Так интереснее, – объяснил Стас.
Тут началась миниатюрная психбольница, с двумя пациентами, но
без врачей. Я начал уговаривать Стаса изменить решение, потому
что... потому что просто выйти на орбиту Земли тоже интересно. Как
будто Стаськино мнение чего-то меняло!
– Представляешь, – с жаром говорил я, таращась на пульт
управления, – нас всей планетой будут спасать!
– Да? – неуверенно спросил Стас.
– Конечно! Американцы «Шаттл» запустят, а мы «Буран»!
– «Буран» Казахстан национализировал, – резонно ответил Стас.
Телевизор он все-таки смотрел.
– Значит, и казахи спасать будут! – уверил я. – Американцы на
«Шаттле», русские на «Союзе», а казахи на «Буране».
Стас помрачнел и сказал, что не хочет быть спасенным такой
ценой. За спасательные работы придется столько заплатить, что вся
папина Нобелевская премия уйдет. А он компьютер хочет.
– Да мы же теперь герои, а значит, ни за что не платим! Если
американцы нас спасут, то в Диснейленд свозят!
Стас заколебался, но снова помрачнел:
– А если наши, то в парк имени Горького? Чего я там не видел!
Не, мы не в Солнечной системе.
И тут мы оба опомнились. Разом. Стас помолчал и начал
всхлипывать. А я разозлился – я всегда злюсь, когда Стас ревет. В
конце-концов, может, мы и не в космосе? Может, это внутри корабля
антигравитация включилась, а он так и стоит в музее? Я стал
разглядывать пульт, где возле кнопок были дурацкие иероглифы, а
потом заметил, что они разделены на группы. И возле каждой группы –
маленький схематический рисуночек. Наверное, объясняет, что эти
кнопки делают. Около предательской красной кнопки был совершенно
непонятный знак, вроде пружинки со стрелочками на концах. А рядом,
над несколькими кнопками, был нарисован самый обыкновенный
глаз.