И вдруг невеселое молчание было без предупреждения прервано Дионисием: он то ли вздохнул, то ли ахнул, глаза его широко распахнулись и застыли, а ладонь руки, так печально подпиравшей подбородок еще секунду назад, взмыла вверх и со всего маху шлепнула по столу.
Пустые чашки и Граненыч подскочили одновременно.
— Ты чег…
— Я придумал!!! — радостно улыбаясь от уха до уха, вскричал библиотечный и со всей дури затарабанил маленькой ладошкой по столу.
На этот раз испугались только чашки: князь Грановитый оказался морально готов к такой нехарактерной форме проявления эмоций в своем сдержанном обычно друге.
— Чего придумал-то? — только повторил он, надеясь, что смысл вопроса, наконец, дойдет до библиотечного, и он прекратит изъясняться странными жестами и начнет говорить на человеческом языке.
— Придумал, как вызнать всё про армию Костея, конечно!
— И как же?
— Надо попросить Кракова! — сияя, как начищенный пятак, объявил хозяин библиотеки и победно воззрился на Митроху, будто ожидая оваций и криков «браво!».
К его удивлению, ни того, ни другого не последовало.
— Кого-кого?.. — было единственной реакцией Граненыча.
— А разве я никогда не упоминал Кракова?.. — растерянно захлопал ресницами Дионисий. — Ох, прошу прощения великодушно… Краков — это ворон. Обычно он относит мои рукописи в издательство, приносит авторские экземпляры и гонорар…
— А на что ты тратишь гонорар, ежели не секрет, конечно? — не удержался от любопытства Граненыч.
— Естественно, на книги! — довольно улыбнулся библиотечный и продолжил: — Надо пригласить Кракова, объяснить ему наше непростое положение, попросить отыскать армию царства Костей и всё про нее разузнать! Вообще-то я его давненько не видел, даже мысли нехорошие в голову закрадываться начали уже было… Но вчера вечером он прилетел повидаться и сказал, что у него было сломано крыло, а теперь все в порядке, и он снова может летать!
— А он согласится? — апатия и уныние, словно осенние листья под напором урагана, слетели с благородного князя, и он загорелся новой идеей.
— Если попрошу я — то может быть…
— А чтобы наверняка?
— Чтобы наверняка, то должна попросить Обериха.
Кажется, это называется дежа-вю.
— Кто-кто?..
— Понимаешь, Митрофан, в жизни каждого человека… или представителя древнего народа, каковым являюсь я… всегда существует одна женщина, — сбивчиво заговорил библиотечный, — которая, как бы тебе ни было плохо и трудно, непременно поймет тебя, посочувствует от всей души… пожалеет так, что на сердце станет тепло и радостно, как бурной весной… Она поможет, не прося ничего взамен, поддержит, даже не спрашивая, нужно ли тебе это, так как прочтет всё в твоих глазах, приласкает, как солнышко в ненастье… И эта женщина…