За пять лет, к 1920 году, «Клуб Читателей» обрел репутацию настоящего литературного монстра. Многие маститые писатели с уже прочными именами боялись отдавать свои произведения на суд этой Литературной Инквизиции, но зато молодые, никому не известные авторы делали это с удовольствием и бросали свои произведения на стол «Клуба Читателей» без страха, потому что, по большому счету, им ничего не угрожало – их рукописи никого не интересовали, а поэтому если им было суждено сгореть в печке Клуба – то значит такова их судьба. Риск для автора был большим, но оправданным. Оправдательный приговор для книги в «Клубе Читателей» сулил ей успех, а поэтому с каждым годом работы в Клубе прибавлялось: книги и рукописи поступали в огромных количествах. Казалось, что число писателей возросло в несколько раз. Члены Клуба уже не могли справляться со своими обязанностями, и в 1921 году их число увеличили еще на сто человек – это были настоящие волонтеры, для которых чтение заменяло жизнь. Но и это не решило проблемы. Вскоре переизбыток книг, представленных Клубу для вынесения читательского приговора, привел к тому, что образовалась очередь. Теперь рукописи могли пролежать в Клубе целых полгода, и это несмотря на то, что собрание Клуба проводилось ежемесячно, а принятие решений и голосование длилось с десяти утра до восьми часов вечера. В начале 1922 года прием книг и рукописей временно был прекращен. Именно в это время Макс Брод принял решение убедить Кафку дать согласие на предоставление его работ на читательский суд. Он был в дружеских отношениях с Председателем Клуба и потому надеялся, что для Кафки будет сделано исключение – его произведения рассмотрят вне очереди. Максу Броду это удалось. Был назначен день и час, когда Кафка должен был явиться в «Клуб Читателей». Запланировано было редкое по тем временам открытое заседание – в присутствии самого автора. Кафка сам должен был читать отрывки из своих произведений, а затем, тотчас же по прочтении, в помещение вносились урны для голосования, и по прочитанному произведению в присутствии самого автора выносился приговор.
Жестокое испытание предстояло Кафке. И когда в середине января 1922 года Макс Брод принес ему официальное приглашение из Клуба, Кафка отнесся к этому с полным равнодушием. Он сказал, что ему незачем носить куда-то свои произведения, а тем более читать их вслух. «Это не может улучшить или как-то изменить текст моих книг. Во всяком случае, – говорил Кафка, – это дело хлопотное и совершенно лишнее. Если мои книги чего-то стоят, то их рано или поздно оценят по достоинству, но если они несовершенны, то никакой временный восторг двух сотен читателей не может им помочь». Со всем присущим ему хладнокровием Кафка отказался от приглашения «Клуба Читателей».